Седьмая чаша

Она всхлипнула, и я подумал, что сейчас она снова разрыдается, но вместо этого женщина подняла на меня полные слез и гнева глаза.

— Кто это сделал? — спросила она. — Кто совершил это ужасное преступление? И почему?

— Не знаю. Скажи, Дороти, где был Роджер вчера вечером?

— Он встречался с клиентом, которого собирался защищать безвозмездно.

— С тем же самым, с которым он встречался в четверг? Когда мы расстались после поездки к доктору Малтону, он сказал, что поедет повидаться со своим клиентом. Он также сообщил, что у него есть письмо, связанное с этим делом.

— Да-да. — Она снова всхлипнула. — Оно пришло во вторник, от какого-то стряпчего. Да, я помню. Этого человека звали Нантвик.

— Роджер не сказал, откуда пришло письмо?

— Из какого-то места неподалеку от Ньюгейта. Ты же знаешь этих поверенных, вечно мечущихся в поисках работы. У половины из них и конторы-то нет. Он слышал, что Роджер практикует безвозмездную защиту интересов бедных людей, и спрашивал, могут ли они встретиться в таверне на Вич-стрит в четверг вечером, поскольку днем этот потенциальный клиент занят на работе.

— Ты видела письмо?

— Я не просила Роджера показать мне его, но просьба о встрече в таверне показалась мне странной. А Роджеру было любопытно, ты ведь знаешь, какой он доверчивый.

Дороти резко умолкла и со стоном втянула в себя воздух: отчаяние с новой силой обрушилось на нее. Она совсем забыла о том, что Роджер мертв, и говорила о нем как о живом. Она посмотрела на меня сумасшедшими глазами. Я сжал ее холодную руку.

— Дороти, я понимаю, тебе больно говорить, но мне необходимо спросить: что произошло на той встрече?

— Ничего. Этот человек так и не появился. Но чуть погодя пришло второе письмо, его подсунули под дверь на Страстную пятницу. В нем содержались извинения за то, что клиент не смог явиться в таверну, и просьба к Роджеру еще раз приехать туда. В качестве срока был назван вчерашний вечер. Этого письма я тоже не видела, — тоненьким голоском добавила женщина.

— И конечно же, Роджер поехал. — Я грустно улыбнулся. — Я бы на его месте так не поступил.

Внезапно мое сознание пронзила неожиданная мысль.

— Вчера было холодно, он должен был надеть плащ.

— Он и был в плаще.

Я вздернул брови.

— Где же этот плащ?

— Не знаю.

Несколько секунд Дороти размышляла, а потом заговорила:

— Я отправилась спать, когда пробило десять, а он все еще не вернулся домой. Но ты же знаешь, увлекшись какой-то темой, Роджер мог потерять счет времени и обсуждать ее часами.

«Уже „мог“, а не „может“, — отметил я про себя. — Бедняжка начинает привыкать».

— За день я очень устала и рано отправилась в постель. Я ждала, полагая, что Роджер вот-вот придет, но не дождалась его и уснула. Проснувшись через пару часов, я не обнаружила его рядом с собой, но решила, что, не захотев беспокоить меня, он лег спать в соседней спальне. Он иногда поступает так, когда возвращается домой поздно и боится разбудить меня…

Она вновь осеклась, закрыла лицо руками и стала громко всхлипывать. Я пытался мысленно рассуждать. Клиент просил Роджера о встрече на Вич-стрит. На противоположной стороне Линкольнс-Инн-филдз. Самый короткий путь туда лежит через оранжерею. Значит, Роджер должен был взять свой ключ от двери. Но почему таинственный клиент не появился в таверне в четверг? Мое сердце провалилось от дурного предчувствия: а вдруг Роджер взял с собой письмо, в котором ему была назначена встреча? Так поступил бы любой барристер. Но преступник вряд ли оставил бы при нем это письмо, а плащ Роджера бесследно исчез. В нашем распоряжении осталось имя: Нантвик. Имя, надо сказать, необычное.

Я посмотрел на Дороти, и сердце снова наполнилось жалостью. Она уже не плакала. В ее глазах я увидел гнев. Наверное, то же чувство горело сейчас и в моих.

— Кто это сделал? — повторила она свой вопрос. — У Роджера не было ни одного врага во всем мире! Кто этот дьявол?

— Мы поймаем его, Дороти, обещаю тебе.

— Поклянись!

— Клянусь.

Она схватила мою руку и стиснула ее что было сил.

— Ты должен помочь мне, Мэтью! Прошу тебя. Я теперь совсем одна.

— Я помогу.

Ее лицо сморщилось от нового приступа плача.

— О Роджер!

Тело женщины вновь содрогалось, из груди рвались рыдания. Маргарет обняла хозяйку за плечи, а я держал за руку. Так мы и сидели, как некая скульптурная группа, символизирующая скорбь. В этот момент к нам бесшумно приблизился Элиас и сказал, что коронер находится внизу и желает немедленно видеть меня.