Сделка (ЛП)

Люциус коротко взглянул на нее, и лицо его оказалось искаженным презрительной усмешкой. Это длилось лишь несколько секунд, после чего он снова отвернулся. Но теперь Гермиона знала точно: насмешка предназначалась ни в коем случае не ей, а бывшей жене. В следующую секунду раздался скрип открывающейся двери, и стало понятно, что их время истекло. Попрощавшись, она вышла в коридор, и охранник торопливо запер камеру, снова оставляя Люциуса Малфоя в темноте и пустоте беспросветного одиночества.

Неделя третья.

Следующая неделя не принесла им ничего интересного, кроме того, что оба вдруг неожиданно ощутили какой-то необъяснимый комфорт в обществе друг друга, обсуждая ничего не значащие мелочи. Почему это почувствовал Малфой, было еще понятно: все-таки человек ни с кем, кроме нее, и не общался за последние несколько лет. Для Гермионы же ощущение оказалось в новинку, хотя она и объяснила его самой себе тем, что ей просто приятно хоть чуточку взбодрить заключенного, радостей у которого в его сегодняшней жизни было не так уж много. Собственно, кроме ее визитов, вообще никаких. Это даже послужило источником странного удовлетворения, охватившего ее в тот день, заставив забыть, что выбора, с кем ему общаться, у Люциуса Малфоя и не было. Но тем не менее тот факт, что он ждет ее прихода, оказался приятным.

«Он хочет, чтобы я продолжала приходить. Хочет, несмотря на свое печально известное презрение к маглорожденным. Я чувствую и знаю это!»

Неделя четвертая.

Четвертая неделя началась с того, что (после краткого и бессмысленного обсуждения Азкабанского меню) Гермиона наконец решила раскрыть настоящую причину, по которой оказалась направленной сюда.

— Мистер Малфой… — она глубоко вдохнула и, чувствуя, что горло безнадежно пересохло, несколько раз сглотнула. — Давайте поговорим начистоту… Думаю, вам уже давно понятно, что я нахожусь здесь не только с целью воплощения в жизнь вашей программы социальной реабилитации. Буду честна: в Министерстве считают, что вы обладаете информацией, которая может оказаться весьма и весьма полезной. И надеются, что мне удастся убедить вас поделиться ею, конечно же, в обмен на смягчение приговора и наиболее скорое освобождение.

Гермиона еще раз сглотнула, вглядываясь в его лицо, чтобы хоть как-то понять реакцию на свою тираду. И оказалась вознаграждена: в серых глазах сверкнул недюжинный интерес.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Признаться, я уже понял, что не все так по-детски безобидно, как было представлено мне вначале.

— Я не обманывала вас… Просто следовала полученным инструкциям.

— Инструкция по осуществлению попытки предложить взятку заключенному… кто бы мог подумать? — ухмылка, скользнувшая по лицу Малфоя, безумно напоминала его самого в прошлом. Но, несмотря даже на это, Гермиона поймала себя на мысли, насколько привлекательным выглядит он, когда почти улыбается.

— Это можно назвать и по-другому. Например, взаимовыгодное сотрудничество всех участников соглашения.

— Министерство предлагает мне купить свободу, оплатив ее особо ценной информацией?

— Вам ли не знать, что подобные уловки практикуются следствием на протяжении многих веков…

Ничего не ответив, Малфой еще долго молчал и пристально смотрел на нее через стол, стоящий между ними. В очередной раз отметив про себя, насколько яркими выглядели его глаза в тусклой и темной обстановке камеры, она, тем не менее, ясно чувствовала его раздражение, но надеялась, что Люциус не прогонит ее прочь прямо сейчас. Так или иначе, но и он нуждался в обычном человеческом общении. А теперь, снова узнав, каково это, нуждался еще сильнее, чем прежде.

— Что именно вы хотите узнать от меня? — коротко бросил он, спустя какое-то время.

И Гермиона почувствовала, как радостно вздрогнула в ответ на его капитуляцию. Она сделала глубокий вдох и продолжила:

— Существует предположение, что в числе сотрудников Министерства имеется тот, кто сыграл очень важную роль в обеспечении Волдеморта закрытой служебной информацией. Предполагается, что этот человек работал втайне тогда, но не спешил обнаружить себя и после прихода Волдеморта к власти. И уж конечно не спешит признаться в этом сейчас, причем, успешно. По-видимому, он является полукровкой, чья семья официально выступала против Волдеморта. И он якобы тоже. Под подозрение попало несколько человек, поэтому очень важно избавить ни в чем не повинные семьи от расследований и несправедливых обвинений. В Министерстве надеются, что вы сможете помочь, поскольку наверняка знаете, о ком идет речь.

Какое-то время Малфой оставался совершенно спокойным, но потом заговорил, и в голосе его невольно прозвучало отчаяние, которое Гермиона не смогла не расслышать.

— Какую же пользу из нашей с вами сделки… извлеку лично я, согласившись назвать имя этого мерзавца?

— Вы получите свободу.

Люциус рассмеялся.