Сделка (ЛП)

Усилием воли оторвавшись от этого невероятного зрелища, Малфой взглянул на Гермиону и увидел, что она закрыла глаза и запрокинула голову назад. Никогда и ничего ему не хотелось в этой жизни больше, чем прижаться сейчас губами к ее нежной шее, попробовать эту мягкую кожу на вкус, двинуться поцелуями выше, потом еще выше, пока не доберется до приоткрытых губ и не вкусит их сладость, выпивая ее неровные прерывистые вздохи собственным ртом.

Но на это он не имел права и потому сосредоточился на том, что было позволено. Люциус обхватил ее соски и, услышав новый, более громкий стон, понял, что и сам проваливается в пучину какого-то мучительного, но бесконечно прекрасного бреда. И машинально сжал оба соска пальцами — не сильно, совсем чуть-чуть, напряженно ожидая ее реакции. Гермиона широко распахнула глаза, но снова ничего не сказала, лишь прикусила нижнюю губу, заставив Малфоя представить, что это… он… Он прикусил зубами эту сочную темно-розовую плоть! Словно в ответ, Люциус сжал соски чуть сильнее и тут же увидел, как веки ее затрепетали, взгляд начал туманиться, а сама она тяжело вздохнула. Казалось, еще мгновение и оба потеряют над собой контроль. Полностью. И эта мысль, как ни странно, отрезвила его, почти приведя в ужас.

— По-моему, я превысил отпущенный временной лимит… — еле выговаривая слова, произнес Люциус Малфой и опустил руки, сразу же делая большой шаг назад.

Гермиона открыла глаза и огляделась вокруг ничего не понимающим взглядом.

— Не знаю… Я… забыла и не начала считать, — смущенно пробормотала она.

— Прошу прощения, если нарушил правила, — безмерно удивляясь самому себе, выдавил Люциус и тут же поймал ее изумленный взгляд.

— Нет, это я…

В этот момент дверь начала тоскливо скрипеть, предупреждая о том, что еще несколько секунд и на пороге появится охранник. Их время истекло. Мисс Грейнджер едва успела стремительно одеться, как дверь и вправду распахнулась. Не произнеся больше ни слова и даже не глянув на Малфоя, волшебница быстро вышла из камеры.

Неделя десятая.

Всю неделю Люциус ужасно боялся, что она больше не придет, но Гермиона появилась точно по расписанию.

Долгие семь дней она снова и снова вспоминала то, что произошло между ними. И раз за разом грудь начинало мучительно покалывать от этих воспоминаний, словно до нее даже теперь дотрагивался Люциус.

«И что же будет… дальше?..»

Будучи неглупой и здравомыслящей женщиной, она понимала, что с каждой встречей запутывается в своем отношении к экс-Пожирателю смерти, а ныне узнику Азкабана, все сильнее. Но в этот раз ситуация стала намного сложней. Ведь ей не просто были приятны прикосновения этого человека. Осознание того, что он остановился сам, что принял условия их сделки всерьез и соблюдает их, несмотря ни на что, откровенно покорило ее, заставив еще раз взглянуть на Люциуса по-новому.

И поэтому Гермиона без колебаний вернулась, уже готовая сделать следующий шаг в их странной, но завораживающей игре.

______________________________________________________________________

Они долго стояли, просто глядя друг на друга. И молчали. В камере было тихо, лишь шуршание мышей по каменному полу да тихий стук падающих с потолка капель изредка нарушали эту тишину.

— У вас сегодня ничего нет для меня? — спросила Гермиона почти шепотом, который прерывался быстрыми и рваными вдохами.

— Нет…

Он солгал бы, если бы сказал, что есть. А Люциус не хотел этого. Хотя и понимал, что в результате признания правды и его и ее ждет мучительное разочарование. И, может быть, эта женщина больше никогда не придет к нему. Гермиона мучительно сглотнула, глаза ее странно заблестели, и по тому, как изменилось лицо, Люциус понял, что она и в самом деле ужасно расстроена.

— Понятно.

Они снова замерли, не шевелясь и ничего больше не говоря.

— В таком случае… Я, наверное… — начала вдруг она, но тут же остановилась.

— Что? — Люциус уже готов был признаться, что ему наплевать, чем они будут заниматься сегодня.

«Да чем угодно! Говорить, молчать, рассматривать картинки… Лишь бы ты не ушла…»

— Просто… Я… ничего не принесла с собой. Потому что подумала…

— Что? — его голос упал до шепота. — Что вы подумали?

— Подумала, что… у вас есть что-то для меня еще.

— Но у меня ничего нет, — Люциус качнул головой. — Я рассказал все, что знал… И не могу обманывать вас. Да и не хочу.

— Но тогда… я, пожалуй…

— Погодите! Вы же можете хотя бы поговорить со мной. Мы можем просто общаться, — понимая, что из его уст это звучит излишне импульсивно, Малфой не мог заставить себя замолчать. Желание не дать ей сейчас уйти было сродни агонии и почти причиняло физическую боль.

— Нет-нет, мне лучше…

— Почему нет?

Невольно сжав ладони в кулачки, Гермиона вдруг поняла, что запуталась окончательно. С одной стороны они не должны были нарушать свою же собственную договоренность, а с другой… оба мучились от того, что следование установленным правилам казалось теперь невыносимым.

— Будет лучше, если я уйду.