Сделка (ЛП)

На самом деле ей ужасно хотелось знать, как среагирует он на новый ее вопрос и еще больше — что попросит взамен. Но, словно специально мучая и себя и его, она сознательно оттягивала обсуждение столь долгожданной темы и, ощущая себя чуть ли не извращенкой, почти наслаждалась этим томительным ожиданием. Время шло. Они продолжали о чем-то легко и непринужденно беседовать, иногда замолкая ненадолго. Но говорили они или молчали — в воздухе все равно ощущалось какое-то невероятное напряжение: яркое и почти искрящее, почти заметное глазу. Когда же до установленного срока осталось всего десять минут, Гермиона в упор посмотрела на Малфоя и четко произнесла:

— Министерство считает, что в Центральной Европе существует некая экспериментальная база, серьезно занимающаяся изучением самых темных разновидностей магии. Обнаружить ее точное местонахождение не удается вот уже несколько десятилетий, несмотря на многочисленные попытки и многолетнее обсуждение совместного поиска с Министерствами магии почти всех европейских стран. Вы знаете об этом что-нибудь, мистер Малфой? Где она?

Люциус внимательно уставился на нее, не произнося ни слова, и Гермиона выдержала его взгляд. Секунды ускользали от них одна за другой.

— Такого рода информация стоит недешево, мисс Грейнджер… — наконец бросил он.

По телу прокатилась покалывающая кожу волна. У Гермионы перехватило дыхание, и она на какое-то время заколебалась. Но потом ответила пересохшими вдруг губами:

— Минуту, — и нечаянно облизнула их языком, желая хоть как-то увлажнить. — Если сообщите о ее местонахождении, я позволю вам смотреть на свою грудь минуту.

_______________________________________________________________________

Люциус сузил глаза, и в камере вновь повисло молчание. Конечно же, он жаждал увидеть ее снова. Жаждал так сильно, что даже думать не мог ни о чем другом всю неделю. Прекрасная грудь этой маленькой грязнокровки, можно сказать, преследовала его, являясь не только во снах, но и наяву, стоило лишь на секунду прикрыть глаза. Даже во время кратких, разрешенных дважды в неделю, посещений душа, он думал не о том, как бы поскорее смыть с себя грязь. Нет! Как дурак, стоял под больно бьющими струями воды и вспоминал… вспоминал самое прекраснейшее видение, что неожиданно подарила ему судьба.

И вот теперь… ему дан шанс снова увидеть, как ее соски затвердеют от прохладного тюремного воздуха у него на глазах. Как мягкие полушария цвета сливок будут подниматься и опускаться от ее неспешного дыхания. Минуту… Целую (бесконечно долгую!) минуту он сможет наслаждаться этим. Люциус почувствовал, как в глазах поплыл туман, а горло пересохло от мучительного, но сладкого ожидания.

— Согласен. Но на этот раз вам придется полностью снять лифчик.

— Нет.

— Тогда сделка отменяется. Я ничего не скажу.

Гермиона так сильно сжала кулаки, что ногти вот-вот могли проткнуть кожу на ее ладонях.

— Хорошо… Сорок пять секунд. Я разденусь по пояс. Полностью. Но лишь на сорок пять секунд.

Подумав, Люциус согласно кивнул.

— Называйте место.

— Моканы — небольшая деревня в Румынии, примерно в ста милях к юго-западу от Бухареста, — спокойно проговорил он, и Гермиона почему-то оказалась абсолютно уверена, что Малфой даже не пытается обмануть ее.

Поэтому сразу же принялась расстегивать пуговички на блузке, начав с самой нижней. Намеренно неспешно она оголяла живот дюйм за дюймом и услышала, как Люциус тихонько вздохнул, когда увидел полностью открывшуюся его взгляду бледно-золотистую плоть.

Гермиона медленно стащила блузку с плеч и осталась одетой лишь в скромный неброский бюстгальтер. Глаза Малфоя невольно расширились, ведь при всей своей сдержанности (а на ней было надето отнюдь не вопящее о сексуальности какое-то там черно-красное кружевное откровение) белье мисс Грейнджер таило в себе позыв некоей тонкой, едва уловимой эротичности, заставляющей его почти окунуться в чувственное безумие. И ее простенький лифчик цвета, который, как помнилось Люциусу, назывался «пепел розы», с тоненькой обстрочкой по краям, казался ему сейчас самым возбуждающим женским аксессуаром, что довелось увидеть на своем веку.

Упорно не глядя на него, Гермиона завела руки за спину, расстегнула застежку и чуть наклонила плечи вперед, позволяя бюстгальтеру соскользнуть. Отбросив его поверх блузки, она невозмутимо выпрямилась и сразу же начала отсчет положенного времени.

«Один… два… три…»

А Люциус уже пожирал ее взглядом, не отводя глаз ни на секунду. И с каждой из них все отчетливей и отчетливей осознавал, что эта женщина еще красивее, чем запомнилось ему в первый раз. Сегодня он иногда скользил глазами ниже, лакомясь изгибом ее талии и кусочком приоткрытого живота, но затем все равно возвращался к груди.

«Мерлин… Ее грудь…»

Ее грудь поднималась и опускалась в унисон дыханию, и Люциус видел, как маленькие розовые соски снова сморщиваются и твердеют в холодном воздухе азкабанской камеры.

«Они… и в самом деле только из-за холода… или?..»