Сделка

— Простите, Максим Леонидович, — мило и деликатно улыбнулся хозяин. По выражению его лица можно было догадаться о следующей фразе, которая скорее всего вертится на языке, но не будет сказана: «Прощаю вам, Максим Леонидович, подобное предположение, поскольку вы человек военный и образ мыслей у вас соответствующий». — Видите ли, — все так же улыбаясь, продолжал Панкратов, — бесплатная медицина чревата опасными осложнениями. Как говорил герой Борисова в «Луна-парке»: «Жить в этой стране еще можно, лечиться — ни в коем случае*. Никогда не посещаю эти прозекторские заведения и вам не советую. Я хожу исключительно в платные поликлиники. Это, правда, стоит приличных денег, но зато врачи стараются и есть с кого спросить в случае чего.

— Ну, наверное, и в платных отношение не ко всем одинаковое?

— Разумеется, — улыбнулся Панкратов. — Но если вам понадобится, то я составлю протекцию. Отнесутся с особым вниманием.

— Да нет, пожалуй. — Максим поднялся. — Благодарю, И все-таки, Валерий Валериевич, если вас не затруднит, посмотрите, на месте ли ваш паспорт.

— Собственно, не затруднит, но, честно говоря, я понятия не имею, где он может быть, мой серпасто-молоткастый.

Панкратов поднялся, оглядел квартиру: книжные полки, стол, кладовка, в которой наверняка размещались фото-принадлежности, служившая одновременно и местом для хранения фотоматериалов, и фотолабораторией, кухня. Он постоял несколько секунд, затем лениво, без всякой охоты порылся в ящиках стола, выпрямился, осмотрел книжные полки, но все это скорее для видимости, чем всерьез. Потом пожал плечами. Ему явно не хотелось возиться с ненужным, в сущности, паспортом.

— Знаете, боюсь, что в данный момент не смогу удовлетворить вашего любопытства. — Панкратов улыбнулся. — Может быть, в другой раз. Поищу. Зайдите через пару недель.

«Боюсь, что через пару недель будет поздно», — едва не сказал Максим, однако сдержался и кивнул:

— Хорошо, я загляну через пару недель. Кстати, Валерий Валериевич, а как вы познакомились с этим Сережей?

Панкратов на секунду смутился, а затем ответил с вызовом:

— Очень просто. Через газету.

— По объявлению?

— Именно.

— Кто давал объявление? Вы?

— Нет, Сергей.

— А фотографию свою вы ему посылали?

— Какое это имеет значение?

— Большое, Валерий Валериевич.

— По-моему, посылал.

— В полный рост? — уточнил Максим.

— Совершенно верно.

— Ясно. Спасибо. И последний вопрос: в объявлении был указан адрес или абонентский ящик?

— Абонентский ящик, разумеется. В наше опасное мирное время кто же отважится растиражировать в газете адрес?

— Да, верно…

Максиму действительно все стало ясно. Паспорта у Валерия Валериевича Панкратова уже не было, а был он у «приятеля Сережи», который легально вклеил туда свою фотографию. То ли действительно с целью выехать за границу, то ли еще для чего. Вероятнее всего, когда Панкратову действительно потребуется паспорт, его серпасто-молоткастая книжечка окажется уже вне пределов досягаемости. Стало быть, Панкратов, купивший в части форму, на самом деле никакой не Панкратов. Лже-Панкратов оказался умен. Через газету он нашел нужного человека, сам при этом так и не «засветившись», выкрал паспорт и, отправившись в паспортный стол, на вполне законных основаниях вклеил свою фотографию. Зачем ему настоящий паспорт? Как ни крути, а кроме выезда за границу, ничего в голову не приходит. И ведь все рассчитал, скотина. Только вот с формой промашка вышла. По какой-то причине ему пришлось воспользоваться своим новым документом. Хотя, вполне возможно, что «Панкратов» теперь уже никакой и не Панкратов, а Сидоров или Иванов. Может быть, у него есть еще один паспорт. Даже скорее всего. Что же это за афера такая, из-за которой стоит убегать за границу, да еще и по подложным документам… Почему Саликов не может «прикрыть» своих людей?..

Обо всем этом Максим думал, уже спускаясь по деревянной скрипучей лестнице.

Устроившись на переднем сиденье «Волги», скомандовал шоферу:

— На проспект Ленина. Помнишь, где останавливались днем? Вот туда же.

— Будет сделано, товарищ полковник, — бодро ответил тот.

Машина рванула с места.

Глава двадцать пятая

На всякий случай, перед тем, как направиться в больницу, Проскурин еще поплутал по дворам, проверяя, нет ли за ним слежки. Однако ничего подозрительного не заметил. Скорее всего исполнительный сержант на посту ГАИ все-таки притормозил «уазик», тем самым дав «пятерке» возможность оторваться от преследования.

Единственное, о чем сейчас жалел Проскурин, так это о том, что ему все-таки придется бросить машину. В самом деле, не станешь же разъезжать по городу с выбитыми стеклами и пулевыми дырами в бортах, а денег на срочный ремонт «жигуленка» у него не было. Оставалось загнать «пятерку» в темный уголок до лучших времен. Утешало только то, что он знал одного парня в местном отделении ФСК, так что на пару дней машиной можно будет разжиться. Не «Мерседесом», конечно, но в его положении и «Запорожец» сойдет.