Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

— Это — твоя Мечта, Аарон. Другие пока не готовы к тебе примкнуть. Дай им время. Я уверен, не все они успокоились, получив диплом на руки. Кто-то из них скоро почувствует голод — созидательный голод, который не дает покоя, пока не начинаешь что-то делать. К сожалению, никто не сможет им дать гарантию того, что они не почувствуют настоящий голод, но такова судьба всякого, кто идет за своей Мечтой, как за звездой — по прямой, через реки, горы, ущелья и болота. Голод, холод, отсутствие диплома, посредственность, грубость, непонимание — все, с чем придется столкнуться на пути и что будет мешать, надо будет преодолеть, потому что это правильно. В этом заключается суть высшей справедливости.

С минуту оба собеседника молчали. Аарон сконцентрировал внимание на музыке, тихо звучавшей где-то за барной стойкой, за которой все это время суетился бармен, наводя порядок в своем хозяйстве. Филипп о чем-то размышлял, когда ход его мысли прервала короткая и печальная фраза Аарона.

— Каким мне сейчас сложным кажется все.

— Если бы ты знал, как на самом деле все просто, — попытался приободрить его Филипп, улыбнувшись. — Ничего страшного. Будем чаще говорить и все быстро встанет на свои места. Даже если нам никто не позвонит, мы все равно будем работать. Ведь будем?

— Будем, — тихо ответил Аарон.

— Но нам позвонят.

Глава 7. В ожидании события

Лето в этом году выдалось небывало жарким, изнуряющим, отбивающим охоту что-либо делать. «Оказаться бы сейчас у моря, или хотя бы в какой-нибудь северной стране», — думал каждый третий в городе, в то время как остальные либо вообще не могли о чем-либо думать и только и делали, что обливались холодным душем и меняли вымокшую одежду, либо им было, как всегда, все равно. В числе тех, кто плюс к этому еще и корил себя за то, что до сих пор не установил в доме кондиционер, был Филипп. Сам он снимал квартиру и не мог принимать решения подобного рода, но, зная сговорчивый характер хозяев, он не исключал вероятности того, что его предложение может быть воспринято с энтузиазмом. «Ведь им же и дальше сдавать эту квартиру будет легче, да и сами могут жить в комфорте», — убеждал он пока что сам себя.

В один прекрасный день он наглухо зашторил окна перед выходом из дома и вернулся уже после захода солнца. Первым делом он поспешил заполнить помещение вечерней субстанцией, для чего раздвинул шторы и открыл все окна. Филипп сразу ощутил свежесть вместо обычного раскаленного воздуха и вспомнил, как еще его бабушка рассказывала о том, какую пользу приносили в свое время ставни.

— Век живи — век учись! — сказал он сам себе.

— Все равно дураком помрешь, — ехидно закончил избитую поговорку Большой Страх и хихикнул. — Да и не учится он особо, если честно. Все те же ошибки, все тот же ветер в голове.

— Да ладно тебе, не ворчи, — вступилась за Филиппа Здоровая Дерзость. — С какого-то времени он снова начал взрослеть — в хорошем смысле этого слова. Ты ведь помнишь каким он был лет пятнадцать назад? А потом минуло каких-то десять лет и что с ним стало — помнишь?

— Еще бы не помнить, конечно помню. Мне даже скучно было от того, что нечем было его запугивать.

— Я тоже была не у дел, даже думала, что меня вообще не призовут в силу обстоятельств… — Здоровая Дерзость криво улыбнулась. — Кто бы мог подумать что этот лоботряс возьмет да и начнет возникать по собственному желанию то тут, то там.

— Ага, все с ног на голову перевернул, — пробурчал Большой Страх.

— Ну, для кого как, — зазвенел тонким голоском Маленький Риск. — По мне так Здесь и Сейчас своими действиями и нам работу дал, и ему жизнь разнообразней сделал. Ведь если ты не будешь таким же пугающим, а она не будет по-хорошему дерзкой, кому все это вообще будет нужно? У нас-то служба постоянная, и если кто может ее сделать интересней, мы только спасибо должны сказать.

Два его собеседника переглянулись и, согласившись, только пожали плечами.

— Кстати, нас ждет новое событие. Точнее, это мы его ждем, а он там и не подозревает, что оно произойдет сегодня. У него там жара; думать тяжело, но действовать придется.

— Ага! — радостно воскликнула Здоровая Дерзость. — Все же звонок?

Звонок раздался ровно в девять вечера.

— Алло? — сухо произнес Филипп, потом приветливо поздоровался с кем-то и стал его внимательно слушать. Чем дольше он слушал, тем растеряннее становился его взгляд. Он не сдвигался с места, словно телефонная трубка была невидимым проводом прикреплена к невидимой базе, и некоторое время водил глазами по сторонам. Наконец, он сконцентрировался на какой-то точке в бесконечности и вышел из ступора со словами:

— Я не против. Можно и ко мне — у меня прохладно, — а можно и посидеть где-нибудь… Очень даже поддерживаю эту идею… Да, в «Off»-е через час.