Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Он обернулся и очень удивился, не найдя его там, где видел в последний раз. Замешательство заметил Симон. Он дал знак остальным и они начали неторопливо покидать сцену. Завернув за угол и подойдя к гримерке, они начали вручать букеты всем, кто там находился. Лина и Марк Эго смущенно приняли цветы, но Аби, улыбнувшись, попросил не переносить сюда все еще не умолкавший шум из зала.

— Что случилось? — спросил Аарон, и его тревожное настроение передалось друзьям.

За их спинами начали появляться знакомые и близкие, которые пришли поздравить с премьерой. Благо, что они хоть не шумели.

Дверь гримерки открылась и оттуда вышел побледневший Альберт. Марк Эго только и успел спросить:

— Как он?

— Держится, но кто-нибудь пусть срочно бежит к въезду во двор и встречает скорую. Я уже сделал вызов.

Глава 8. Пустота

Ласло был последним из всех, кто присоединился к друзьям за сценой, ведь он не мог оставить без присмотра аппаратуру. Когда же дверь в зал была закрыта, он поспешил туда, хотя знал, что особой радости эта встреча ему уже не доставит.

— Это его?

Обычно его корявые фразы никто даже и не силился расшифровывать, предпочитая наслаждаться невероятными речевыми конструкциями. Сейчас же всем все было понятно.

— Да, Филиппа, — ответила Я'эль почти шепотом.

— А что?

— Пока не знаем, — отвечал Марк Эго. — Мы с Аби и Линой заметили господина Альберта, торопившегося за кулисы. Лицо его было встревоженным, да и Филипп не выходил на сцену. Мы поспешили туда, и видели, как Альберт стучал в дверь гримерки, прося Филиппа впустить его. Вскоре дверь открылась. Он был бледен, и он сразу же поспешил на диван. Альберт закрыл за собой дверь и мы принялись ждать. Потом подоспели остальные.

— Мы ничего не знали, — взял слово Саад. — Своим рассказом он не делился, сколько могли смотреть из гримерки мы посмотрели, но потом почувствовали, что хотим видеть это своими глазами. Ребята, ей снова нехорошо…

В дальнем углу, скрючившись и прикрыв рот ладонью, сидела Агнесса. Она едва сдерживала слезы, и стоявший рядом Артур обнял ее. Когда он прикоснулся к ней, она не смогла удержаться, и зарыдала в голос.

— Зачем он поручил нам эти тяжелые роли?! Мне было страшно вносить этот пакет. Черный пакет… Зачем он меня попросил это сделать?!

— Понимаете, — тихим голосом пояснял Симон, — Филипп попросил нас с Агнессой и Артуром подготовить сюрпризы для каждого из трех первых рассказов. В отношении же своего собственного, он приказал нам внимательно слушать слова. Каждому он дал по две пары фраз. Услышав первую фразу первой пары, мы должны были достать эти мешки, которые он сложил в шкафу, и подойти к краям сцены. Первая фраза была общей для меня с Артуром: «Без пяти дней двадцать три года тому назад…». Вторая тоже была общей. А вот во второй раз у каждого было что-то свое. Я следил за словами в ожидании «необходимо понимать разницу между коллекционированием и обычным собирательством», но второй фразы он так и не произнес и вместо этого просто дал мне знак, когда я стоял за кулисами. Артур, какой была твоя фраза?

— «Доброе утро, лузер!»

— Точно, «Доброе утро, лузер!» …

— Вторым сигналом должен был быть таймер у него в кармане. Я так и не могу понять, как он смог с точностью до секунды рассчитать время, когда должен был сработать таймер. Руки его были видны, и я не могу сказать, что он сам как-то включил…

— Это я.

Все с удивлением посмотрели на внимательно слушавшего эту историю Ласло.

— «Доброе утро, лузер!» — это и мне было. «Как услышишь — чез минуту пусть звонит!». Камеру тоже всучил. «Пиши все!». Пальцем еще так «ууу!»… «Задумал че?» «Ты пиши, ты пиши», грит. Ну я писал…

— Какую камеру? — спросил Саад.

— Там вот… — Ласло махнул рукой в сторону зала.

Немного подумав, Саад догадался, о чем шла речь.

— Ты что, все на видео заснял?

— Ну!

— Ладно, после разберемся…

— А мои две фразы были «Внутри меня не было света» и «В посылке находилось это», — вдруг заговорила заплаканная Агнесса, всхлипывая и утирая слезы рукавом. — Вы все уже могли быть рядом со сценой и наблюдать оттуда, а я должны была оставаться здесь и вслушиваться в его слова, а они становились все страшнее и страшнее, и мне самой становилось страшно. Ласло, ты, наверное, действительно большой мастер своего дела, раз так удачно оборудовал эту гримерку звуком с одного микрофона, — решила она разбавить свои тяжелые слова шуткой.

Никто даже не улыбнулся.