Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Каждый из участников этой молчаливой сцены с объятиями и улыбками чувствовал себя причастным к чему-то очень важному. И каждый, независимо от себя, ощущал свою важность. Никто из них не стал обмениваться своими мыслями и ощущениями. Да и нужно ли было им это?

Филипп объявил, что сегодня он уйдет раньше остальных и не появится еще с неделю, заверив, что на этот раз никому из них не стоит беспокоиться о его состоянии.

— Я в полном порядке, и сегодня я с полной ответственностью говорю вам: через неделю мы будем работать с полным текстом пьесы. По сути, он уже готов, мне лишь нужно время, чтобы выплеснуть его на бумагу.

Страх. Удивление. Гордость, граничащая со стыдом. Неизбежность риска. Разочарование. Снова стыд. Внезапное ощущение бесценности момента.

Иногда такая цепочка состояний может привести к Счастью.

Глава 17. «Садитесь поудобнее…»

— Мы сделаем это очень осторожно, — заговорил наконец Филипп, отвечая тем самым на многочисленные безмолвные вопросы, задаваемые его друзьями.

Они терпеливо ждали момент, когда он начнет знакомить их со своей историей: актеры, впервые увидевшие его четыре месяца назад — на сцене, старые друзья, знавшие его чуть ли не с детских лет — в зале. Все понимали, что сейчас они будут посвящены в ту историю, которая была распечатана в нескольких экземплярах на белых листах бумаги, хранящихся в папках. Они были сложены в аккуратную стопку на стуле, рядом с которым он стоял. Немного нервничая в течение краткого введения в особенность сегодняшней репетиции, Филипп время от времени брал одну из папок в руки, а после возвращал ее на место, снова брал, и снова аккуратно клал ее на вершину стопки.

Но не меньше их интересовала и другая история — та, что не была записана на бумаге, та, которая до самого своего конца будет существовать лишь в черновом варианте с многочисленными исправлениями, ссылками на другие источники, исправленными словами и целиком перечеркнутыми страницами, ни одна из которых не может быть вырвана из Великой Книги Жизни. Лишь после того, как будет написана последняя строчка на последней странице, книга эта приобретет свою окончательную форму, и лишь тогда исчезнут все исправления и помарки, каждая глава будет пронумерована, озаглавлена и вынесена в стройный список под названием «Содержание», будет решено, каким из графических набросков можно стать цветными иллюстрациями, украшающими повествование, а каким суждено быть забытыми, и все страницы будут упорядочены и подшиты. За исключением имени и двух наборов чисел, вписанных, соответственно, после слова «Жизнь _____________» и в трафарет из двух скобок с тире посередине, обложка этой книги ничем не будет отличаться от обложек миллиардов других таких же книг, которые либо уже заняли свои места на полках, либо бумага и чернила для создания которых еще даже не были произведены на свет.

По правде говоря, всех присутствующих, за исключением лишь Томми, который сейчас охотно помогал с установкой аудиотехники подключившемуся к работе Ласло, интересовала текущая глава этой книги. Она продолжала строиться прямо сейчас, в данный момент, на сцене этого театра, который с каждым днем все быстрее приближался к своей обновленной форме. Но каким именно содержанием хотел Филипп заполнить сейчас эту форму? Входило ли в его планы рассказать о себе и о своей внутренней борьбе, или все же он всецело посвятил себя заботе о судьбах вымышленных ими персонажей? А что если он совместил обе цели, закодировав сеанс целительного общения с друзьями на страницах, находящихся в этой папке, которую он никак не может оставить в покое хоть на пару минут?

— Сейчас мы еще раз прогоним все, что уже знаем и что не раз прогоняли на репетициях, но сделаем мы все в формате обычной, но не стерильной читки. Я видел вас в действии и доверяю вашим актерским навыкам и инстинктам, и именно поэтому я хотел бы попросить вас помочь мне. Я сделал несколько незначительных изменений в первой части текста, с которой вы все знакомы, и так как у нас не намечается пополнений в коллективе — да и поздно уже будет, я уверен — я немного перераспределил роли между вами. В тексте вы встретите указания читать речь персонажа, ранее вами не воплощаемого, или же вы будете читать реплики сразу за нескольких. Текст рассказчика — да, не удивляйтесь, у нас появился еще и Рассказчик, что-то наподобие древнегреческого Хора — будет эдаким переходящим знаменем.

Обрисовывая нюансы новой формы своей работы, Филипп наблюдал за тем, как изменялись выражения лиц друзей. Каждый из них по-своему и в разной последовательности проходил через состояния удивления, сомнения и азарта. Наконец, он почувствовал, что все они были спокойны и готовы к началу.