Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

– А как же! Сами к себе… да, требовательны. Иначе бы сюда не пришли, – несколько неуверенно отвечала Агнесса. Аарон продолжил:

– Худрук худруком, но мы и сами над собой работаем. Да нет, все не так страшно, мне кажется. – После он обратился к своим сокурсникам. – Его папа был одним из создателей этого театра.

С этого момента на Филиппа стали смотреть уже другими глазами. Те, кто уже собрались и готовы были уходить, подтянулись поближе.

– Можно прийти, можно сесть, можно начать слушать и записывать все лекции, можно много репетировать и даже регулярно играть перед зрителем, но при всем при этом не достигнуть того, к чему стремитесь. Отсюда же исходит общее неудовлетворение и пренебрежительное отношение ко времени. Время же беспощадно.

«Чего-то я расфилософствовался. Пора уж переходить к делу», – решил Филипп.

– Я просидел все три часа репетиции. Там, наверху. Признаться, выглядело все это не совсем убедительно, но таков, видимо, замысел режиссера. Меня вот что интересует: как у вас распределялись роли в этом спектакле и как прорабатывались персонажи?

– Худрук распределил, – ответил Артур. – Курс вообще-то не его был, он у нас недавно – с конца прошлого года. Пришел, познакомился, какое-то время успел что-то преподать. Потом сказал, что, мол, дипломной у нас «Джульетта» будет. Смотрел на нас, смотрел, потом начал роли распределять…

Артур замолчал. До Филиппа эхом донеслись нотки сожаления. Чувствовалось, что многие в свое время были чем-то недовольны: самим худруком, его выбором, его методикой или еще чем. Он почувствовал себя неким моряком, оказавшимся в дырявой лодке посреди моря. Лодку предстояло залатать, используя любые подручные средства, но для этого необходимо было приободрить матросов, и только после того, как последняя пробоина будет заделана можно будет брать новый курс.

– Что ж, разрешите и мне познакомиться с персонажами. Ну, с Аароном я, конечно же, знаком – это у нас Тибальт. Знаю еще, что Артур – Капулетти, Джульетта у нас Ариадна, а роль Ромео играет Мартин. А дальше?

Он обратился к стоявшим слева от него «цветным» и, не торопясь, пошел по кругу, знакомясь с актерами и ролями, отведенными им режиссером. Филипп, конечно же, немного слукавил, говоря, что с остальными он не знаком, хотя ему незачем было выделять кого-либо более, чем он уже это сделал. Нехорошо бы это выглядело и по отношению к тем, кого меньше всего вспоминали во время репетиции. Одной из них была девушка по имени Сюзанна, которая играла роль матери Ромео, говорящей в пьесе всего три фразы. Другим был тот самый высокий парень, зашедший в зал с опозданием. Смуглая кожа, короткий и жесткий волос, тонкая стильная борода, окаймляющая подбородок и скулы выдавали в нем иностранца. Глаза же его одновременно и показывали, и скрывали глубокий внутренний мир. Звали его Саад. Ему также досталась малословная роль – Монтекки, отец Ромео. Незаметный и молчаливый во время репетиции, в момент знакомства он оказался довольно дружелюбным, и с неменьшим интересом наблюдал все это время за происходящей дискуссией. Рядом с ним оказалась Я'эль – его коллега по опозданию, девушка с раскосыми глазами, в общении сдержанная, но любезная.

Филипп познакомился и с теми, кто сегодня не выходил на сцену. Девушку звали Зои, она играла роль кормилицы. «Лучшей кандидатуры на эту роль среди них просто не найти!» – подумал Филипп, улыбаясь ей в ответ, хотя выбирать было не из кого: далеко не кормящей комплекции Агнесса, Лаура и Я'эль, немногословная Ариадна и миниатюрная Сюзанна сводили все варианты до минимума. «Почему, интересно, Сюзанне не дали роль Джульетты?» – подумал Филипп. «Хотя все равно Зои была бы лучшей кандидатурой на роль кормилицы», – заключил он.

Самого высокого из всех звали Симон. Густые брови – первое, что Филипп сассоциировал с его именем, но, когда тот заговорил, визитной карточкой незамедлительно стал его зычный голос. Роль герцога вполне подходила ему.

Кудрявый парень в очках, игравший роль Париса, представился как Фред. На первый взгляд Филиппу показалось, что Фред в своих мыслях был где-то далеко отсюда.

«Зря я сказал, что знаю Мартина и Ариадну. Мало ли что они – главные персонажи. Зря я так!» – думал Филипп, заканчивая знакомство.

– Мартин, Ариадна, не сочтите за нескромность, скажите, почему вы так напряжены во время бала?

К этому моменту весь курс, за исключением лишь Фреда, был так или иначе втянут в беседу. После того как Филипп задал этот вопрос, их коллективный взгляд сосредоточился на трех персонажах: на Мартине с Ариадной и на самом вопрошавшем. Сюзанна и Роберт неуклюже смотрели куда-то в пол, будто пытаясь вспомнить что-то. Саад интенсивно впитывал происходящее. Я'эль переводила взгляд с Мартина на Ариадну, затем на Филиппа, снова на Мартина, снова на Ариадну. Фред витал в облаках.

«Зря я спросил! Что со мной происходит? Что движет мной? Зачем нужно было задавать…» – только успело стрелой пронестись в голове Филиппа, как спокойный и вполне уверенный ответ Мартина нарушил тишину.