Социализм, Москва, кинотеатр,Где мы с Сопровским молоды и пьяны.Свет гаснет, первый хроникальный кадр —Мажор с экрана.В Ханое — труд, в Софии — перепляс,Трус, мор и глад — в Нью-Йорке.А здесь последний свет погас —Сопровский, я и «777».Мы шли на импортный дурман,Помноженный на русский градус.Но мой дружок мертвецки пьян —Ему не в радость.Огромные закрытые глаза.Шпана во мраке шутки шутит.Давай-ка, пробуждайся, спать нельзя —Смотри, какую невидаль нам крутят:Слепой играет аккордеонист,И с пулей в животе походкой шаткойВыходит, сквернословя, террористВо двор, мощенный мощною брусчаткой.Неряха, вундеркинд, гордец,Исчадье книжной доблести и сплина,Ты — сеятель причин и следствий жнец,Но есть и на тебя причина.Будь начеку, отчисленный студент.Тебя, мой друг большеголовый,Берет на карандаш — я думал, мент,А вышло — ангел участковый.1997«идет по улице изгой…»
идет по улице изгойдля пущей важности с серьгойвпустую труженик позорастоял на перекрестке леттри цвета есть у светофорано голубого цвета нета я живу себе покудахудожником от слова худоброжу ль туда-сюда при этомсижу ль меж юношей с приветомникак к ней к смерти не привыкнешьвсе над каким-то златом чахнешьумрешь как миленький не пикнешьну разве из приличья ахнешьумри себе как все ребятаи к восхищению роднио местонахожденьи златаагонизируя сболтни1997«Так любить — что в лицо не узнать…»
Так любить — что в лицо не узнать,И проснуться от шума трамвая.Ты жена мне, сестра или мать,С кем я шел вдоль околицы рая?Слышишь, ходит по кругу гроза —Так и надо мне, так мне и надо!Видишь, вновь закрываю глаза,Увлекаемый в сторону ада.Заурядны приметы его:Есть завод, проходная, Кузьминки,Шум трамвая, но прежде всего —По утраченной жизни поминки.За столом причитанья и смех,И под утро не в жилу старшомуВсех вести на обоссанный снегИ уже добивать по-простому.Оставайся со мной до конца,Улыбнись мне глазами сухими,Обернись, я не помню лица,Назови свое прежнее имя.1997«Баратынский, Вяземский, Фет и проч…»