Счастья и расплаты (сборник)

В жизни при Сталине,
          пышной и низкой,
был я беременной машинисткой.
Что я имел —
          тощеватый студентик?
На винегрет и на студень деньги.
Я всем поэтам описывал сочненько
юную жертву по имени Сонечка,
брошенную так жестоко
          нечистым
на ногу
          пьяницей-футболистом.
Вот и ждала, из себя, как на пенышке,
сына, как братца,
          вроде Аленушки.
Соне я дал машинистки профессию,
но не простой,
          а влюбленной в поэзию,
так что с участьем волшебных перчаток
Соня печатала без опечаток.
И, не гонясь, как иные, за платою,
Соня стихи возвращала заплаканными.
Сентиментальные наши писатели
ринулись в Сонечкины спасатели,
передавая стихи и повести
для очищения собственной совести.
Был я той самой
          придуманной Сонечкой,
став на беду машинисткой-бессонечкой.
Чтоб горе-рифмы бумагу не пачкали,
я исправлял их чуть-чуть ее пальчиками.
Если какой-нибудь грубый эпитет
слово стоящее рядом обидит,
я заменял,
          становился преступником,
но незамеченным и непристукнутым,
ибо коллеги мои в беспечальи
этих поправочек не замечали.
Я им про Соню сказки рассказывал,
я пару строчек
          слюной чуть размазывал,
чтобы творцы этих виршей и прозы
думали, что это Сонечки слезы.
Я говорил:
          «Соне очень понравилось!» —
и содержанье карманов поправилось.
Разоблачений боялся,
          а там уж
Соне помог я родить,
          выдал замуж.
Ну а сегодня грущу потихонечку:
«Где мне найти для меня
          мою Сонечку?!»

11 декабря 2011

«Что, неучи бессмысленных страданий…»

Что, неучи бессмысленных страданий,
забыли мир барачный, магаданий,
как, раскрестьянив миллионы ртов,
их гнали в ссылки и пускали по миру,
и чтоб от счастья в СССР не померли,
им в руки не давали паспортов?

Нам стоят слишком дорого тираны.
Но пусть дороже стоит жизнь детей.
Кто остановит сразу все терроры?
Кто сразу всех спасет от всех смертей?!

2012

Я сделался «любимцем Сталина»