Счастье в награду

Она понимала, что, будь она не нрава, этот полицейский просто не пустил бы ее к себе в трейлер. А вот от сигарет он бы не отказался.

И хотя он ни на миг не спускал с нее свой леденящий, внушающий невольный трепет взгляд, Гален успела заметить, с каким напряжением он следит за сигаретой, дымящейся у него в руке.

Все время разговора с непрошеной гостьей он с удивительной методичностью вдыхал в себя равные порции пропитанного никотином дыма. Это были глубокие, чуть ли не болезненные затяжки, поглощавшие без остатка всю отраву. Прежде чем ответить на предположение Гален о том, что их разговор вообще бы не состоялся, этот инквизитор с лицом джентльмена старательно выдохнул в сторону воздух, совершенно очистившийся в его легких от дыма.

— Верно, — с удивительной легкостью вдруг согласился он. — Вы сказали, что оказались в больнице около семи, то есть незадолго перед тем, как девочек взяли в заложницы. А сейчас почти двенадцать. Хотелось бы знать, почему вы так задержались с визитом?

— Я узнала о том, что случилось, только в одиннадцать часов, когда смотрела новости.

— Разве не вы вели этот выпуск?

Что это — очередная намеренная грубость? Намек на вчерашнее фиаско?

Блистательный комментарий тем событиям любой желающий мог прочесть во вчерашнем номере самой популярной в Манхэттене газеты, на первой колонке в разделе «Горячие новости». Вела этот раздел королева городских сплетен и слухов, опытная журналистка Розалин Сент-Джон.

Розалин обратила внимание на новую телеведущую с первой минуты ее появления и сразу же прониклась к ней стойкой антипатией. Но до вчерашнего дня дело ограничивалось лишь отдельными язвительными выпадами.

Зато в последнем выпуске газеты Розалин посвятила Гален всю свою колонку, в подробностях описав первые три недели ее работы в студии. Читатели получили чрезвычайно подробный отчет, в котором каждое язвительное, беспощадное слово было чистой правдой.

В соответствии с мнением Розалин, Гален Чандлер стоило присвоить литеру «П», поскольку именно с этой буквы начинаются такие слова, как «провал», «пустышка», и другие подобные им. К примеру, слово «плоский» превосходно описывает и манеру новой ведущей монотонно, не отрывая глаз от бумаги, читать готовый текст и ее жалкие попытки обмениваться репликами со вторым ведущим, Адамом Воном.

Неужели диктору так трудно внести в свое выступление хотя бы подобие чувства? — патетически вопрошала Розалин. И тут же отвечала сама себе: нет, конечно же, нет! Если только этот диктор не Гален Чандлер. А как насчет того, чтобы подыграть легкому, виртуозному стилю Адама Вона? Ведь о таком партнере может мечтать любая женщина! Нет, сразу же делала вывод Розалин, вряд ли пародия на тележурналистку Гален Чандлер способна отвлечь Адама от мыслей о Фрэн — его очаровательной, кроткой жене.

С буквы «П» начиналось и слово «пасмурный» — ибо именно такой вид напускала на себя Гален, переходя к очередной сводке новостей. И читала она их пискляво и поспешно, как будто боялась, что ее могут выгнать из студии вон.

Правда, тут же поясняла Розалин, эта привычка — вовсе не результат косноязычия Гален Чандлер, а неизгладимый след ее работы в «Судебных новостях», когда нужно было как можно подробнее изложить все детали дела в отведенные ей одну-две минуты репортажа. Пожалуй, эта вот поспешность и умение с феноменальной скоростью протараторить свой текст была первым и последним достоинством судебного обозревателя Гален Чандлер. Ведь в судебных репортажах она обычно освещала только одну тему и ей не требовалось владеть навыками перехода от одного сообщения к другому.

Примите это как факт, советовала Розалин под конец. Эксперимент с Гален Чандлер, переезд простой провинциальной девчонки в одну из самых прославленных студий на Пятой авеню, кончился полным провалом.

Примите это. Примите это. Примите это. И Гален постаралась сделать это. Но совет директоров «Кей-Кор» — та могущественная троица, что пожелала вытащить ее из неизвестности и сделать телезвездой, — почему-то по-прежнему верил в ее удачу и талант.

— Когда твое имя красуется в газетах — это всегда на пользу, — заявил Джон Маклейн, владелец телекомпании.

— Всегда! — подхватил Адам Вон.

— А эта Розалин — просто стерва! — добавила Вивека Блэр, директор службы новостей. — Как говорится, ни ума, ни таланта! Ступай-ка ты домой, Гален. Поваляйся часок в ванне. Выпей шампанского. И выбрось из головы и службу новостей, и нашу студию, и Розалин Сент-Джон на весь этот уик-энд. А в понедельник приходи на работу — свежая и отдохнувшая. После таких «Горячих новостей» наша аудитория будет наверняка больше обычного.

Еще бы ей не быть. Все манхэттенские бездельники будут торчать у телевизоров, обмирая от любопытства, как будто им сейчас покажут настоящую дорожную аварию или какую-нибудь природную катастрофу. Ведь именно так Розалин Сент-Джон представила Гален.

Гален с радостью бы последовала совету Вивеки, но это было не так-то просто. Она выключила телефон, но не смогла отделаться от грустных мыслей и решила посмотреть вечерние новости.