Счастье-то какое!

– Я тебя ненавижу.

– Жаль.

Песцову очень хотелось уйти. Но еще не все речи были произнесены. Да и не стоит давать Кате повод для окончательной ненависти.

Поддаюсь, уговариваю себя, подумал он. Плевать, пусть ненавидит еще больше. Чую опасность, ухожу.

И встал. Сказал:

– Не очень хорошо себя чувствую, извини. Потом поговорим, если хочешь.

– Сейчас! – сказала Катя. – Пойдем!

Она встала и пошла в сторону туалетов, уверенная, что Песцов последует за ней.

И он последовал. Если разговора всё равно не избежать, лучше быстрее всё кончить.

Катя прошла мимо туалетов к гардеробу, пустому по летнему времени. Там, за вешалками, обнаружилась дверь служебного помещения. Видимо, Катя хорошо знала, как устроен этот ресторан.

Делать нечего, Песцов зашел в комнатку без окон, где были сломанные стулья, громоздящиеся друг на друга, ведра, швабры, тряпки.

Катя пропустила его мимо себя, прислонилась спиной к двери.

Горела тусклая лампочка.

Катя была взволнованной и очень красивой.

– Иди ко мне, – сказала она.

Она так это сказала, с такой страстью, с такой непререкаемостью, с такой женской силой, что в Песцове всё отозвалось – тоже сильно и непререкаемо.

Он шагнул к ней, обнял.

Начали целоваться.

Далее продолжалось так, как Песцов до этого видел только в фильмах. Знал по рассказам лихих и опытных мужчин, что такое случается и в жизни. Порыв, буря, вихрь. В подсобках, под лестницами, в подвалах, в лифтах, в туалетных кабинках самолетов. Допускал, что да, это возможно. Но не с ним. Он об этом брезговал даже думать. И вот, пожалуйста – Катя уже полураздета, он и сам полураздет, пытается сообразить, как бы половчее всё сделать, но, оказывается, и соображать не надо, Катя так умело направляет, что всё происходит само собой.

– Вот я тебя и раскусила! – сказала она, одеваясь. – Спрашивается, зачем ты так долго себя и меня мучил?

Есть моменты, когда правду женщине сказать невозможно.

И Песцов промолчал.

Они вернулись на свои места – сначала Песцов, а потом Катя, зашедшая по пути в туалет.

Раскрасневшаяся, выглядящая уверенно счастливой, Катя проявила милосердие, как это бывает свойственно победителям.

– Если хочешь, можешь уйти, – сказала она. – Тебе, наверное, надо подумать. О нас с тобой.

– Побуду еще, – сказал Песцов, выпил водки и начал есть. Много и жадно.

– На хавчик пробило? Ешь, ешь! – Катя дотягивалась до дальних тарелок с деликатесами и подкладывала Песцову.

Уже как жена за мужем ухаживает, подумал Песцов.

– Ты на машине? – спросила она.

– Да.

– А я нет. Знала, что выпью. Давай так: минут через десять выйдешь, а я потом, тоже минут через десять. Чтобы никто ничего не подумал, хотя мне всё равно. И поедем ко мне. Или к тебе, как хочешь.

– Ладно.

– Что ладно? К тебе или ко мне?

Песцову не хотелось ни того ни другого. Ему хотелось просто уехать. Но он с ужасом понимал, что не сделает этого. Тогда лучше – к ней. Чтобы не нарушать девственность его любимой квартиры. Он ни с кем не будет ее делить. Никогда.

Так мысленно говорил себе Песцов, с тоской чувствуя, что всё рухнуло, всё теперь пойдет наперекосяк.

Он вышел на крыльцо ресторана. Ресторан был большим, на несколько залов. В одном из них гуляла свадьба – слышались крики «Горько!», а на ступенях перед входом валялись затоптанные цветы.

На крыльце курила девочка.

То есть она показалась девочкой. Просто маленького роста, худая. Как актриса Вайнона Райдер в молодости. Песцов видел ее в каком-то скучном фильме и обратил внимание потому, что она очень была похожа на незабываемую Юлю Гремчик, в которую он был четыре года щемяще влюблен, старомодно сделал ей предложение, получил отказ и вскоре женился на ее подруге.

– Надоело, да? – спросила девушка у Песцова.

– Да.

– Я не могу вообще от этих свадеб уже, у меня третья подруга за лето выходит. Шампанское это, я с него вообще. Лучше виски выпить. Я виски хоть целую бутылку ноль пять, и нормально, а с шампанского с одного стакана ведет. Ну, не ведет, а как-то дурею. То есть даже не пьяная, а не в себе как-то. Противно. – Девушка уронила сигарету и достала из сумочки вторую. Прикурила, затянулась, выпустила дым, прищурилась на Песцова. – А вы не со свадьбы вроде?

– Нет, у меня тут другое.

– А кто вообще? Просто интересно.

– Строитель. Архитектор.

– Отлично! Люблю, когда у мужчин реальная профессия. Все эти депутаты, чиновники – это муть. Я сама швейный техникум закончила, а работаю продавщицей. Не чем попало торгуем, конечно, элитное белье для богатеньких. Но всё равно не то. Надо людям приносить конкретную пользу! – сказала девушка нравоучительно. И рассмеялась. – Ну я гоню! Это я под вас стараюсь, у вас такой вид интеллигентный. Я даже стесняюсь. Вас как зовут?

– Владимир.

– А я Таня.

– Нет!

– Что значит – нет?

– У меня бывших двух жен Танями звали.

– Правда? Слушай, тогда ты попал!

– Похоже, – усмехнулся Песцов.

Ему нравилась эта девушка. Она была очень простой и естественной, и он себя чувствовал просто и естественно.

Сейчас вот возьму и приглашу ее к себе в гости, подумал он. И ведь согласится! Что-то подсказывает – согласится.