Счастье-то какое!

Последний испанский день был бесконечным. На берегу моря я видела огромных черных гагар, сушивших крылья, как белье. Цветет гибискус, цикламены, «корона кайзера». Редко попадаются розы. В городе Эльче, в Саду священника, стоит императорская пальма, которой никак не дают умереть: дереву полторы сотни лет, и оно со всех сторон укреплено подпорками. Счастлива ли эта пальма?

Обедали с Идой и Рэем в очередном простецком кафе, где местные жители играют в карты, читают газеты и разговаривают все одновременно и очень громко. К нашему столику подошел какой-то деятель – он представил нам свою жену, и мои англичане бурно обсуждали потом, что никакая она ему не жена! Ели суп «пелота» с гигантской фрикаделькой, жареную рыбу и крема-каталана. Запивали крепким кофе кортадо, вином и коньяком.

На закате море стало густо-фиолетовым, как старые чернила. Я сорвала апельсин с дерева, он оказался горьким.

Ночью я впервые не замерзла и чуть не проспала – Рэй заехал за мной, когда рассвело, и по дороге в аэропорт я рассказала ему свой сон: там я научилась прыгать до потолка, отталкиваясь ногой от пола.

– Хороший сон, – сказал Рэй. – Всё наладится, вот увидишь. В конце концов всегда всё устраивается.

С трассы он свернул к маяку – там была смотровая площадка с видом на Табарку и пляж Альтет, где Ида тридцать лет подряд рисовала с натуры купальщиков. Два молодых велосипедиста позировали третьему, подняв над головой велосипеды. Рэй смотрел на них с интересом и одобрением.

– Ида передает тебе привет, – сказал Рэй на прощание. – Просила узнать, есть ли у тебя братья или сестры… Да шучу я, шучу!

В аэропорту мы крепко обнялись. Профессор поспешил к машине, оставленной на временной (очень дорогой!) стоянке, а я, зарегистрировавшись, пошла было к выходу на посадку, как вдруг захотела еще раз вблизи посмотреть на Испанию. Глиняные горы заливало яркое зимнее солнце. Где-то суетилась Розочка, коты с достоинством выпрашивали завтрак, Ида сидела над очередным витражом с бокалом утреннего хереса. Рэй лихо гнал по трассе в город – чтобы не опоздать на урок с Эзрой.

Дома меня ждали муж, дочь, кот и открытый, как рана, вопрос о разводе.

А мимо текли попутчики – одни спешили, другие явно тянули время. Кто-то курил в специально отведенном месте, кто-то прощался с кем-то навсегда. Или думал, что навсегда.

Некоторым людям суждено пройти с нами лишь малый участок пути, но именно их мы будем вспоминать впоследствии с благодарностью.

Я не могла знать, что Ида умрет через несколько дней после моего развода, на который я все-таки решусь спустя год. Не знала, что Рэй решит вернуться в Англию. Не догадывалась, что у меня совсем скоро появится внук и я снова вспомню запах детской присыпки и крема от опрелостей.

Тогда я просто стояла у входа в аэропорт города Аликанте и смотрела на синее, в цвет Идиных стен, небо.

А потом повернулась на каблуках, как персонаж старой книги (они почему-то всегда поворачиваются на каблуках), – и пошла искать свой выход.

Ксения Букша Я – Максим [4]

1.

Говорят, что люди растут до восемнадцати лет, а я только в девятнадцать начал.

Семья у меня так себе.

Папаша отсидел, потом мать бросил. Алкоголик. Потом помер.

но дело не в этом

многие так живут и семьи у них еще хуже

и ничего – ок норм

а я вот реально – сколько себя помню – я постоянно был

какой-то вечно злобный, озлобленный, в дурном настроении

идешь в школу, голуби – хочется их ПНУТЬ

мать раздражает, все раздражает

мы в однушке жили

так стенки все были в дырах

я потому что их пинал

меня все бесило

идешь мрачный… не идешь – ноги волочишь

и я так жил до девятнадцати лет, я просто не знал, как так по другому-то

наверное, я бы спился

если бы не случай

2.

в армию меня по здоровью не взяли, зрение минус семь было

работал там сям, траву почти каждый день курил

однажды я иду, и у нас на Туристской улице есть переход

через железнодорожные пути.

Очень говорят опасный переход, много человек там гибнет.

Каким-то летом даже трое подряд с разницей в несколько дней.

И вот иду с работы

с овощебазы

темнота, не вижу ни хрена

а еще и в наушниках был

и электричку проворонил.

Там долго так идешь, идешь по тропинке вдоль железнодорожных путей

а потом поворачиваешь и как-то так получается

что прямо навстречу электричке ты идешь.

Электрички на Сестрорецк, Зеленогорск там идут.

И я как раз проворонил электричку – и чуть не попал под нее!

Как подорвался! еле проскочил!

Вот реально – еле-еле!

Она гудит, тормоза скрежещут… я в кусты! Бежать

И вот тут меня как раз торкнуло.

Меня так не торкало ни с каких там веществ

ни с алкоголя, ни с чего

в голове шумит, темнота вся такая…

как будто цветная

сразу запахи слышишь, все вокруг как…

как какая-то карусель.

И я такой прибалдевший

с лыбой такой

иду-у-у-у-у себе домой

и мне реально ТАК кайфово стало

И утром я встал и пошел на работу, и тоже

спокойно, вокруг все такое…

волшебное

я просто как будто сбросил все это вот

что на меня давило

стою в автобусе, не бесит ничего

как будто люди какие-то другие

стали вокруг

улыбаться хочется

3.

И в тот же день я пошел и написал заявление.