Счастье по ошибке

Измученный Алик капризничал. Его самочувствие не улучшалось. Головокружения не позволяли подняться с постели, и слабость не проходила. Он дулся и злился на всех. Лина крепилась. Сказать ему? Но как? Какими словами? Молчала, отгоняя слезы, улыбалась, пряча страх. Но долго скрывать онкологическую природу болезни было невозможно.

Держа его за руку, Лина перебирала длинные бледные пальцы.

– Мы завтра поедем в больницу, – сообщила, изо всех сил стараясь казаться спокойной.

– Ну слава богу! – ядовито воскликнул больной. – Я уж думал, так и помру здесь, не зная от чего.

– Ну зачем ты, Аличка, – вздохнула Лина. – Не так просто сразу попасть в хорошую клинику… – Он надулся и молчал. – Там отличные специалисты-онкологи, – прошептала она. – Начнем серьезно лечиться. – Лина осторожно перевела дух.

– Хочешь сказать, у меня рак? – буркнул Алик и отвернулся.

– Это только первичный диагноз. Но там же не было нужных специалистов! – заговорила она горячо. – Ты лежал в терапевтическом, а нам нужны опытные онкологи. Все будет хорошо, мы справимся…

– Нет, – Алик помотал головой. – Нет. Во-первых, этого не может быть, – сказал спокойно. – А во-вторых… – Он замолчал, словно стараясь что-то вспомнить. – Это было бы так глупо, что… – Он пожал плечами, не в силах выразить, насколько глупо оно было бы.

– Конечно, – закивала Лина. – Вот и поедем… там такие врачи…

– И все-таки странно… – раздумывал Алик. – Как могло в голову прийти… Нелепо… Немыслимо!

– Конечно! – согласилась Лина и обняла его. – Я так люблю тебя, Алик, – зашептала, – ты даже представить не можешь.

Он бегло поцеловал жену в лоб и заметил рассудительно:

– Во-первых, я не курю…

Она отчаянно закивала.

– И потом… я же не кашляю! И вообще у меня ничего не болит!..

– Это хорошо, это хорошо… – бормотала Лина, не сводя глаз с его лица.

– Так что и ехать никуда не придется, – заключил Алик.

– Да… – кивнула она растерянно, прижавшись к нему. – Все будет хорошо, все будет хорошо…

Он чуть отстранился и сказал:

– А сейчас я спать хочу.

– Да, да, – засуетилась она. – Спи, мой хороший. Тебе не холодно, накрыть еще одеялом?

– Даже странно, – хмыкнул Алик, не отвечая и отворачиваясь к стене. – Придумают же… Как будто меня не видят, какие-то странные фантазии… И не курю, и не… Разве так выглядят больные этим?..

– Спи, спи, моя любимая звезда, – сдерживая слезы, гладила его по волосам Лина. – Все будет хорошо, все устроится, не волнуйся, спи.

Он подскочил и сел на кровати.

– Я знаю, почему у меня эта слабость! – воскликнул с радостью первооткрывателя.

– Почему?

– У меня стресс от смены работы! Обычное переутомление, больше ничего!..

Утром Лина вызвала специализированное такси для комфортной перевозки больных. Алик ехать не хотел.

– Куда ты меня тащишь? – спросил строго.

– В больницу, Аличка.

– Опять двадцать пять! – бросил он досадливо. – Зачем?!

– Нам нужны лучшие специалисты.

– Но я здоров!

– Вот и хорошо! Они это подтвердят. И мы будем спокойны. Все будет хорошо, мой милый, не волнуйся.

Алик немного поворчал, но спорить до победы сил у него не было.

Диагноз подтвердился почти сразу. Лина изо всех сил сдерживала истерику. Алик пришел в ярость.

– Все из-за тебя! – кричал он, себя не помня. – Если бы ты не настояла сюда ехать, ничего бы этого не было!

Дальнейшие сведения от обследований только усугубляли картину болезни. Рак был уже неоперабельным, с метастазами в лимфоузлы. Алик гневно реагировал как на исследовательские манипуляции, так и на оглашение печальных результатов, хотя самую травмирующую часть информации – о безнадежности его положения – от него скрывали. Но диагностика рака легких состояла из многих процедур, некоторые из которых были достаточно сложны и неприятны. И это вызывало особенное негодование больного. Он ярился на Лину, на врачей, а главным образом – на жуткую болезнь и отчаянную несправедливость, с которой столкнулся, захворав таким страшным недугом. Хворь свою Алик воспринимал как невероятный, немыслимый обман судьбы, совершенно невообразимый как по степени коварства, так и по масштабу учиненной над ним онтологической подлости. И это неизменно приводило его в бешенство, заставляя на все усилия жены и врачей реагировать ненавистью и отвращением.

– Конечно! – шипел на Лину. – Это ведь не у тебя рак! Как легко быть милой и предупредительной, когда все замечательно…

Лина давила в себе ужас от сознания грядущей катастрофы, которой должна была стать для нее потеря любимого. Его злые выпады ничего не меняли – она хотела, чтобы он оставался с ней, любым, пусть раздраженным и несправедливым, пусть грубым, таким изменившимся. Но прогнозы врачей были крайне неблагоприятными. И Лина дорожила каждой минутой, беспокоясь лишь о том, как уменьшить его страдания.

– За что?! За что?! – метался Алик. Он плакал и роптал на Господа, на судьбу, на людей. – Кого я убил, ограбил? Кого обидел?.. А даже если и обидел, неужели грешнее меня и людей на свете нет?!

– Что ты, что ты… – пыталась успокаивать Лина. – Не думай о плохом. Ты очень хороший. Думай об излечении. Будем бороться…