Счастье — это теплый звездолет

Они надолго замолчали. Наконец кабинка свернула в аэропарк. Джекко насчитал примерно двадцать живых судов, плавающих над своими башнями. Остальные сдулись и повисли, некоторые башни рухнули. Движущие дороги на поле явно не работали.

— Думаю, надо найти шлемы, — сказал Джекко.

— Зачем?

— Чтобы не включился аварийный сигнал, когда будем тут ходить. В аэропарках обычно так.

— А.

В помещении сразу за воротами они нашли сложенные грудой шлемы: последние сотрудники аэропорта перед уходом позаботились о будущих пассажирах. Написанное от руки объявление гласило: «ВСЕ СУДА НАХОДЯТСЯ В РЕЖИМЕ ОЖИДАНИЯ. РАЗБЛОКИРОВКА ВРУЧНУЮ. ЧИТАЙТЕ ИНСТРУКЦИЮ». Под объявлением лежала стопка пыльных буклетов. Они взяли один буклет, надели шлемы и пошли к основанию опоры, над которой покачивались несколько судов. Пришлось петлять и пригибаться в сложной путанице неработающих дорожек, а когда они добрались до башни, там не оказалось входа.

— Придется лезть на дорожку.

Они нашли узкую лестницу и поднялись, помогая псам. Вход с дорожки был открыт, и они вошли в зал ожидания. Там горел свет.

— Только бы лифт работал.

Они шли к лифтовой шахте, когда зычный голос заставил их вздрогнуть:

— Эгей! Эгей, Роланд!

— Это не робот, — шепнула Персик. — Там живой человек.

Они вернулись и увидели, что на пороге соседнего зала ожидания лежит очень странный человек. Тонкие седые волосы грязными космами обрамляли впалое сморщенное лицо, руки и шея были дряблые, в бурых пятнах. Куртка и жилет истрепались и засалились, — казалось, под ними совсем нет тела. Джекко вспомнил обрывки одежды на мертвом Ферросиле. Его передернуло.

Незнакомец затравленно смотрел на них, потом заговорил слабым голосом:

— Умирая, благородный рыцарь Роланд предсказал, что его тело найдут на бросок копья впереди других и лицом к врагу… Если вы, случаем, настоящие, не дадите ли мне пить?

— Конечно, — сказал Джекко.

Он отстегнул и протянул фляжку, но у незнакомца так дрожали руки, что Джекко пришлось поднести горлышко к его губам. Изо рта у незнакомца плохо пахло. Он пил жадно, вода текла по подбородку. Лунопсы подошли к нему чуть ближе, осторожно принюхиваясь.

— Что с ним? — шепотом спросила Персик, когда Джекко встал.

Тот как раз вспомнил свои уроки:

— Думаю, он очень-очень старый.

— Верно. — Голос у незнакомца окреп, и сам он разглядывал их с живым любопытством. — Не стоило так долго ждать. Фибрилляция. — Он приложил слабую руку к груди. — Фибрилляция… красивое слово, правда? Лекарство то ли закончилось, то ли потерялось… Горячий зверек у меня под ребрами пульсирует несинхронно.

— Мы поможем вам добраться до Реки! — сказала Персик.

— Поздно, государи мои, поздно. К тому же я не могу идти, а вы меня не унесете.

— Вы же можете сесть? — спросил Джекко. — Здесь должны быть кресла-каталки для инвалидов.

Он пошел в помещение у входа и почти сразу обнаружил кресло.

Когда он вернулся, незнакомец смотрел на Персик и бормотал себе под нос на архаичном языке (Джекко разобрал только: «Могильной девы грудь — как холм в лучах рассвета»)[124]. Старик попытался приподняться, держась за кресло, но тут же снова рухнул на спину. Пришлось его поднимать и усаживать. Персик наморщила нос:

— Главное, чтобы лифт работал.

Лифт работал. Скоро они оказались на верхней посадочной площадке. У четвертого причала ждало судно: маленький местный паром. Они вошли в салон, катя в кресле старика, который обмяк и дышал очень хрипло. Лунопсы заглянули во все иллюминаторы по очереди. Джекко сел в кресло пилота.

— Читай мне инструкцию, — сказал он.

— Во-первых, перевести судно в режим автономного управления, — прочла Персик, — что уж это значит. Ой, смотри, вот схема.

— Отлично.

Все оказалось просто. Они вместе выполнили действия по списку: закрыли люк, отсоединили фалы, убедились, что руль действует, проверили по датчику давление в газовой подушке над головой, установили реактор на разогрев двигателя и подачу горячего воздуха для подъемной силы.

Покуда двигатель грелся, Персик спросила старика, не хочет ли тот пересесть к иллюминатору. Он с жаром закивал, а когда они устроили его на сиденье, шепнул: «Все видно!» Они подложили ему с боков подушки от кресла-каталки.

Замигал индикатор готовности. Джекко взялся за рычаги, и судно скользнуло вверх. Компьютер показывал скорость ветра, высоту, подъем. Кто-то нанес на все верньеры надпись: «КУРС ЗАДАН: РЕКА». Джекко установил их в положение для старта.

— Дальше сказано поставить на автоматику. — прочла Персик.

Джекко так и сделал.

Взлет привел старика в сильное возбуждение. Он пытался смотреть вниз через иллюминатор и невразумительно бормотал. Джекко уловил несколько слов: «Зеленые холмы Земли!.. Чушь собачья»[125]. Внезапно старик пропел: «За углом чертовски славный мир, ей-ей, идем!»[126] — и в изнеможении откинулся на сиденье.

Персик стояла рядом и смотрела на него озабоченно:

— Мне бы хотелось его помыть, но он такой слабенький…

Старик открыл глаза: