Счастье — это теплый звездолет

Когда Джекко вернулся, Персик была вся в хлопотах: что-то складывала, что-то заворачивала, закрывала окна, подвязывала двери, чтобы не захлопывались. Снова те же напряженные взаимоотношения с вещами… Джекко ощутил смутную досаду и порадовался, что у него есть идея получше.

— Нам понадобится карта, — сказал он. — Моя осталась на корабле.

— Замечательно. Загляни в старый центр управления, вон по той лестнице вниз. Там чуточку страшновато.

И она принялась смазывать ткацкий станок.

Джекко спустился по белому пандусу, который перешел в туннель со ступенями, и наконец бронированный портал вывел его в круглое помещение глубоко под землей. Тусклый свет проникал сюда через глубокие шахты, закрытые прозрачными окошками. Слышался гул энергостанции. Когда глаза привыкли к полутьме, Джекко различил ряд сенсорных экранов и отдельно стоящий пульт управления. Его, похоже, разворотили, потом залили все каким-то герметиком.

Джекко и прежде бывал в подобных местах; он сразу сообразил, что отсюда управляли старинным разрушительным оружием — летающими ракетами. Возможно, они и теперь стоят в потайных шахтах за станцией. Однако их командный центр давно мертв. Подойдя к пульту управления, Джекко заметил, что на высохшем герметике кто-то процарапал слова. Разобрать удалось только «ВОЙНЕ КОНЕЦ». Несомненно, это было святилище очень древних дней.

Он нашел выключатель, наполнивший помещение холодным светом, и принялся обследовать закоулки. Древнее снаряжение, защитная одежда, шкафы, набитые противогазами и чем-то непонятным в крошащихся пакетах. Нашлось и кое-что полезное: два тканевых мешка для переноски груза за плечами, один чуть заплесневелый. Но где карты?

Наконец Джекко нашел карту на стене основного круглого помещения, прямо там, где вошел. Кто-то дописал на ней пометки неразборчивым почерком. От осознания, насколько она древняя, его пробрала дрожь: судя по дате внизу, карту составили еще до того, как Земли коснулась Река. Это не укладывалось в голове.

Выяснилось, что тут и впрямь недалеко к югу есть большая пристань, а от нее километров на сто вглубь суши тянется движущаяся дорога к аэропарку. Если Персик может пройти двадцать пять километров, к вечеру они будут у пристани, и если кабинки все еще ездят, остаток пути много времени не займет. От аэропарка пунктирная линия вела на юго-запад через горы к большому красному кружку с крестом посредине, подписанному «ВИДА!» Там должна была находиться Река. Оставалось надеяться, что в аэропарке найдется судно, способное подняться в воздух, иначе надо будет перебираться через горы.

Компас по-прежнему был на поясе. Джекко запомнил направление и пошел обратно наверх. Сад уже заливало желтое закатное солнце.

Персик сидела на корточках у колодца и что-то обсуждала со своими животными. Джекко приметил двух белых зверьков, которых прежде не видел, — они вроде бы жили в открытой клетке. У них были длинные розоватые уши и подвижный нос. Кролики или, может быть, зайцы?

Двое из странных белых животных, которых он видел спящими в доме, теперь сидели под скамейкой и сердито верещали, обращаясь к Персик.

— Мои еноты, — объяснила она. — Они злятся, что я их так рано разбудила.

Она пронзительным голосом сказала что-то, чего Джекко не понял. Самый большой енот надменно кивнул.

— С курами все будет хорошо, — сказала Персик. — Лотор умеет их кормить и собирать яйца. И еще еноты умеют качать воду из колодца.

Другой енот тоже кивнул, сердито.

— Главная беда с кроликами. — Персик нахмурилась. — Не очень-то ты умная, Эузебия, — добавила она, ласково гладя крольчиху. — Я что-нибудь придумаю.

Большой енот вперевалку подошел к ней. Джекко вроде бы различил слово «пс-с-сы».

— Он хочет знать, кто будет разрешать их споры с псами, — объяснила Персик.

Один из псов выступил вперед и просипел:

— Мы ит-ти.

Это были первые слова, которые услышал от него Джекко.

— Отлично! — воскликнула Персик. — Значит, решено!

Она вскочила и начала лить на растения что-то из ведра.

Белые еноты убежали косолапой походкой.

— Я так рада, что вы идете, — сказала Персик псу. — Особенно если я буду возвращаться с маленьким внутри. Но говорят, беременные очень сильные — по крайней мере, первое время.

— Тебе не придется возвращаться одной, — сказал Джекко.

Персик улыбнулась широкой, ничего не означающей улыбкой. Джекко приметил, что одета она сегодня иначе (голого тела было видно гораздо меньше) и все время робко отводит от него взгляд. Однако, когда он показал ей рюкзаки, она пришла в восторг:

— Чудесно! Теперь нам не придется наматывать одеяла на пояс. Знаешь, тут по ночам холодно.

— А дождь бывает?

— В это время года — нет. Так что нам главным образом нужны зажигалки, еда и вода. И по хорошему ножу для каждого. Карту нашел?

Джекко показал карту:

— Ты можешь идти пешком? В смысле долго, если придется? У тебя есть обувь?

— Могу. Я много хожу пешком. Особенно с тех пор, как Ферросиль украл мой велосипед.

Джекко насмешил ее тон. Фанатизм, с которым она обустраивала свое маленькое жилище!

— Мужчины возводят монументы, женщины вьют гнезда, — процитировал он откуда-то.