Счастье бывает разным

— Так вышло, — не стала вдаваться она в подробности.

Я сразу поняла, в чем дело.

У нас на работе аж две такие истории одновременно. Явление первой любви во вторую молодость.

— Тот сибирский товарищ? — спросила я.

— Он, — вздохнула она.

— Ненадолго, — сказала я.

— Знаю, — спокойно ответила Катюха. — Теперь уже знаю.

После чего в голос разревелась.

Я чуть не умерла от страха. Чтобы Катька ревела? Да она и в детстве не знала, что такое слезы. Я-то сразу пускала сопли, чтобы мальчишки отвязались. Да и сейчас могу прослезиться от книжки или фильма. Но Катюха — человек-кремень!

Я бросилась ее обнимать, жалость переполнила мое сердце, но что я могла еще для нее сделать? Накапать валерьянки — наконец пришла здравая мысль в голову доктора медицинских наук.

Я встала на табуретку, чтобы дотянуться до аптечной полки, к счастью — низенькую. К счастью — потому что эта низенькая сволочь издала гадкий звук и предательски подогнула две ножки сразу.

Я чудом не упала, иначе проблемки враз могли бы стать проблемами — пацан в моем животе нагло изъявил недовольство моими же вынужденными телодвижениями. Думаю — ножками изъявил. И тоже, наверное, двумя сразу.

— Что с тобой? — теперь уже Катька забеспокоилась, даже рыдать перестала.

— Ничего особенного, мальчик зашевелился, — опустив долу глаза, скромно ответила я.

— Какой мальчик? Ты беременна? — не поверила Катюха.

— Ну, власть же призвала к повышению рождаемости.

— Ох, умница ты какая! — завопила Катюха и бросилась мне на шею. — А мне ни слова не сказала, — укорила через секунду, пережив уникальный для данного индивидуума приступ нежности.

— А ты ж не звонишь, — не удержалась я. — Не пишешь. Ведешь себя, как член правительства.

— Не язви, ребенок злой будет, — уже деловито сказала она. — Значит, так. Что у тебя с деньгами, с тряпками, с врачами?

— Да успокойся, неугомонная, — остановила я Катюху. — Все есть, и в достаточном количестве. Это ж не девяностые. (Вот тогда у нас в НИИ точно был пипец. Больные со своими бинтами в клинику госпитализировались.)

Мы еще довольно долго обсуждали тему моего материнства, Катька все никак не могла прийти в себя, но я точно видела, что она счастлива. Счастлива за меня. А это так приятно, когда за тебя кто-то счастлив!

Разумеется, не мог быть обойден вниманием и животрепещущий вопрос об отцовстве.

— Ты сделала ЭКО? — спросила Воскобойникова.

— Думаешь, я такая страшная, что могу заинтересовать только гинеколога? — парировала я.

— Я думаю, что ты, Машка, дура. И умница, конечно.