Сбытчик

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Карелла, откусывая кусок бутерброда. Бутерброд был заказан в кулинарии Чарли за углом и не шел ни в какое сравнение с теми шедеврами, которые приготовляла жена Кареллы, Тедди.

— Мы исходили из того, что этот псих имеет в виду конкретную женщину, — объяснил Мейер. — Женщину по прозвищу Леди. Возможно, мы ошибаемся.

— Продолжай, — сказал Хейз.

— Совершенно несъедобный бутерброд, — вставил Карелла.

— С каждым разом они все хуже, — согласился Мейер. — Недавно открылось новое заведение, Стив. «Золотой котелок». Не видел? На Пятой, рядом с Калвер-авеню. Уиллис закусывал там, говорит, неплохо.

— А доставка у них налажена?

— Наверное. В нашем районе столько обжор, что это просто золотое дно.

— Так что там насчет Леди? — перевел разговор Хейз.

— Он хочет, чтобы я думал еще и в обеденный перерыв, — укоризненно произнес Мейер.

— Давайте-ка опустим жалюзи, — предложил Карелла.

— Зачем? Пусть в комнате будет солнце, — возразил Мейер.

— Мне что-то отсвечивает, — сказал Карелла.

— Так передвинь стул.

Карелла отодвинул стул чуть в сторону.

— Что же все-таки… — начал Хейз.

— Ну ладно, ладно, — сказал Мейер. — Ему больше всех надо. Он хочет пролезть в комиссары.

— И добьется своего, — заметил Карелла.

— Допустим, вы составляете такое письмо, — перешел, наконец, к делу Мейер. — Допустим, ищете нужные слова в «Нью-Йорк таймс». И, допустим, хотите написать так: «Сегодня в восемь вечера я собираюсь убить женщину. Попробуйте остановить меня». Я понятно излагаю?

— Понятно, — сказал Хейз.

— Так вот. Вы начинаете искать. Не можете найти слово «восемь». И импровизируете: вырезаете часть рекламы пива «Баллантайн» — вот вам и восьмерка. Не можете найти слов «Я собираюсь убить», но находите «Я убью» и довольствуетесь этим. Тогда почему то же самое не может случиться и с Леди?

— То есть?

— Вы хотите написать «женщину», прочитываете всю газету до последней строчки и не находите нужного слова. А просматривая книжный раздел, натыкаетесь на рекламу романа Конрада Рихтера. Почему бы и нет? — говорите вы себе. Женщина, леди — какая разница? И вырезаете «Леди». По случайности слово начинается с заглавной буквы, поскольку это название романа. Подобный пустяк вас не тревожит, коль скоро мысль выражена. Но этот пустяк может заставить полицейских гоняться за женщиной-призраком, за несуществующей Леди — с большой буквы.

— Если у этого парня хватило терпения вырезать и наклеить по отдельности каждую букву в слове «вечером», — возразил Карелла, — значит, он точно знал, что хотел сказать; не находя слова, он составлял его.

— Может, так, а может, и нет, — усомнился Хейз.

— Ну, со словом «вечера» большого выбора у него не было, — заметил Мейер.

— Он ведь мог написать просто «в 20.00», — сказал Карелла, — если следовать твоей теории. Но он хотел сказать «сегодня в восемь вечера» и вырезал для этого слова каждую букву в отдельности. Нет, Мейер, ты меня не убедил. — Он снова передвинул свой стул. — Все-таки в парке блестит какая-то штуковина.

— Пусть так, не спорю, — сказал Мейер. — Я только хочу сказать, что этот псих, возможно, собирается убить не какую-то определенную женщину, именуемую Леди, а вообще любую женщину.

Карелла задумался.

— Если так, — сказал Хейз, — у нас вообще не остается никаких зацепок. Любая женщина в городе может оказаться жертвой. Что же нам делать?

— Не знаю, — пожал плечами Мейер и отхлебнул кофе. — Не знаю.

— В армии, — медленно проговорил Карелла, — нас всегда предупреждали насчет…

Мейер повернулся к нему.

— А?

— Бинокль, — сказал Карелла. — Это бинокль.

— Какой еще бинокль?

— В парке, — объяснил он. — Отсвечивает. Это бинокль.

— Да, ладно, — сказал Мейер, не придав этому значения. — Но если он имел в виду женщину вообще, считайте, у нас нет шансов…

— Кому это понадобилось рассматривать участок в бинокль? — спросил Хейз с расстановкой.

Все вдруг замолчали.

— Ему видна наша комната? — спросил Хейз.

— Возможно, — ответил Карелла.

Они непроизвольно перешли на шепот, словно невидимый наблюдатель мог не только видеть их, но и слышать.

— Не двигайтесь, продолжайте разговаривать, — прошептал Хейз. — Я выйду через заднюю дверь.

— Я пойду с тобой, — сказал Карелла.

— Нет. Если он увидит, что выходят несколько человек, то может скрыться.

— Ты думаешь, — начал Мейер, — что это…

— Не знаю, — сказал Хейз, поднимаясь.

— Ты можешь сэкономить нам уйму времени, — прошептал Карелла. — Ни пуха тебе, Коттон.

* * *

Хейз оказался в аллее, как раз за зданием участка, куда выходили камеры для задержанных, расположенные на первом этаже. Он с грохотом закрыл за собой тяжелую стальную дверь и пошел по аллее. Что за черт — у него бешено колотилось сердце.