Сборник цикла ТЕМАТИКИ

Две фигуры переглядываются, натягивают капюшоны поглубже и обходят его стороной. Он провожает их взглядом, проводит ладонью по волосам, стряхивая крупные капли, убирает руки в карманы и вскидывает голову навстречу дождю.

– А вы?

– В квартире смотрели?

– Да.

– В офисах?

– Конечно, смотрели, босс.

– Машина его где?

– Там же где мобильник.

– Конкретней!

– Угнали.

– Куда он еще мог пойти?

Многоэтажка кажется бесконечной. Двадцать три ряда окон. Пентхаус. Подземная парковка. Здесь все началось черт знает сколько лет назад. Считать годы было страшно с самого начала. Дверь открывается, пропуская трудяг с работы.

– Вы заходите?

– Нет.

– Да вы промокли! Зайдите, я тёте Маше скажу, она вас не прогонит.

– Спасибо, не надо.

Запасная квартира, «на всякий случай». Бутылка виски – подарок. Банан на закуску.

– Мужчина, вы ждете кого-то? Может, зайдете?

– Нет, спасибо. Я ухожу уже.

– Ну, смотрите, вы промокли весь!

– Да, я знаю.

Куча одежды на кровати, гудки телефона. Ужас, падение в бездну, а потом облегчение. Бесконечный кайф, похожий на дозу наркотика. Хочется больше, сильнее, чаще.

– Мужчина, не стойте в проходе!

– Извините, я уже ухожу.

– Пройдите внутрь, вы промокли!

Чужое участие как скрежет ногтя по мелованной доске. Кажется отвратительно пошлым и фальшивым.

Дождь забирается под одежду, льется по телу, оставляя дорожки эфемерной прохлады. Вспышки молний высвечивают контуры двора, становятся негативами реальности в окнах, играя причудливыми силуэтами. Мир вокруг сжимается до одной единственной двери. Доводчик работает исправно: утробный щелчок, вспышка красного на индикаторе домофона, тишина. Конец. Дверь закрылась, замок сработал, система блокирует попытки взлома. Последняя вспышка освещает затертую чужими руками ручку, циферблат, магнитное устройство, номера квартир. Конец.

– У Димы была еще одна квартира.

– Я поведу.

– Не надо, я сам. Попробуй еще раз пробить телефоны.

– Без толку – он их выбросил.

– Отправь ребят, может, он еще рядом.

– Сам-то в это веришь?

Тихий уютный дворик, детская площадка, рядом продуктовый и супермаркет. Мечта домохозяйки. В руке сам собой появляется ключ. Во всяком случае, один дом остался нетронут.

Знакомые лица в вечернем свете выглядят призраками, пришельцами из другого мира. Вежливо приветствуют, кивают. Улыбки фальшивые, и в голове снова скрип на мелованной доске. Почему им так нравится играть в детские игры? Я улыбнусь тебе, и ты будешь считать меня хорошим. Давай, сегодня ты будешь злодеем?

Дверь как надгробие. Щелчки – стук пьяного гробовщика. Скрип петель – вой плакальщиц. Воздух затхлый, в самый раз для склепа.

В баре осталось вино и немного водки. Лучше бы, конечно, купить чего-то приличного, но деньги остались валяться в луже, а на мятую сотню не купишь даже полторашку.

Старое кресло, разворованный хозяйственной супругой столик для журналов и корреспонденции, пепельница и одна сигарета в пачке. Просто подарок судьбы.

Хорошо, что так долго не доходили руки продать это место или сдать его кому-нибудь. Противно было даже думать о том, чтобы вернуться сюда, хоть на несколько минут – говорить с покупателями, съемщиками, риэлтором. Тогда хотелось забыть, а сейчас помогал даже такой якорь.

На стене висел портрет – его любимый. Двадцать лет, выпускной. Школа экстерном, вуз – досрочно, специальной комиссией. Счастливый, улыбка от уха до уха, только одна морщинка – от радости. Хорошо, что супруга не оставила зеркал. Неужели, они такие дорогие?

– Вы не видели здесь мужчину?

– Какого еще мужчину? Тут знаете, сколько мужчин ходит?

– Его бы сюда, он бы вас живо уболтал.

– Чего?!

– Мужчину, говорю, не видели? В кожаной куртке нараспашку, с галстуком?

– А, вы про этого. Стоял возле двери, я все пустить хотела. Промок до нитки. А чего с ним?

– Ничего. Не берите в голову. Мы с ним разминулись.

– Ему бы сейчас молока с медом.

– Я передам.

– Вот-вот! И горчицей спину растереть.

– Обязательно.

Вино закончилось очень быстро. Мерзкая столовая дрянь, которую даже в соус наливать – отчаянный жест. Безвкусное, оно почти не оставило после себя следов. Сердце ныло, как раньше, перед глазами стояли остекленевшие, мертвые глаза.

– И к чему это все? Зачем тогда все это?

Звонок. Оказывается, они не перестают работать даже в заброшенных квартирах.