Сборник статей и интервью 2006г.

«Смотри, Михайло! Москали идут!» - восклицает один.
«Идут!»
«Давай в них стрельнем?»
«Не надо. Они в нас тоже стрелять начнут».
«А в нас-то за что?»
И в самом деле, за что? Мы - по определению - хорошие. К нам претензии предъявлять нельзя. Такова логика любого государственного национализма, будь то американский, русский или украинский. Мы с детства помним лексическое правило: у них шпионы, у нас «герои-разведчики». То, что в другом случае называется агрессией, применительно к нашим действиям в худшем случае считается «превентивным нападением», в лучшем - братской помощью.
В последние две недели российская власть в очередной раз продемонстрировала, что страдает «синдромом украинского пограничника» в крайне острой форме.
Дело даже не в «шпионском скандале», приведшем к аресту российских офицеров на территории соседней республики. И даже не в том, что вопреки элементарному здравому смыслу, Москва предприняла санкции против Грузии уже после того, как все её требования были выполнены. Речь о том, какова общая логика политики Москвы по отношению к бывшим республикам Советского Союза.
На протяжении всех последних лет Москва вела непримиримую борьбу с сепаратизмом у себя дома и одновременно была главным вдохновителем и источником материальной поддержки для всех сепаратистских движений во всех соседних государствах. Кремль денно и нощно отстаивает свои права на Северном Кавказе, бдительно следит за развитием событий в Башкирии, Татарии и Якутии. Но в то же время поощряет Абхазию, Южную Осетию и Приднестровье к отделению от Грузии и Молдавии. Да и насчет Крыма постоянно речь заходит. И, разумеется, тут совсем другое дело. Абхазы же выразили желание быть с Россией. А приднестровцы проголосовали. Правда, сделали они под влиянием обещаний, данных своими и российскими политиками. Обещаний, очевидно, лживых, поскольку все прекрасно знают, что присоединение этих территорий к России невозможно: не только потому, что действующие нормы международного права этого не допускают. В конце концов, правовые нормы меняются. Если, допустим, Евросоюз разрешит отделение Косова от Сербии, он создаст прецедент, которым Москва может воспользоваться. Проблема в другом - ни Абхазию, ни Приднестровье, ни Южную Осетию, ни тем более Крым присоединять Россия не собирается. Нет в этом никакой нужды. Что с ними делать? Нет у Москвы ресурсов, чтобы приращивать империю за счет разрозненных клочков территории, нет возможности их эффективно защищать, да и не стоят они того, чтобы из-за них втягиваться в затяжной конфликт, чреватый международной изоляцией и кровопролитием. С Белоруссией объединиться не хотим и не можем, а тут ещё Приднестровье. Как говорится, не смешите меня!
В Кремле всё это прекрасно понимают, там сидят, вопреки общепринятому мнению, далеко не идиоты. Но, тем не менее, изо всех сил разжигают конфликты. Не потому, что хотят кого-то завоевать и присоединить, а потому, что видят в этих конфликтах инструмент воздействия на соседей. Затяжной, неразрешенный конфликт требует вмешательства региональной державы в качестве посредника. Непризнанные территории дают великолепные возможности для отмывания денег, «серой» приватизации, захвата собственности по бандитским правилам, давно не применяемым в самой России, контрабанды и других сверхприбыльных видов бизнеса для бюрократического капитала. И какой патриот посмеет осудить подобную хозяйственную деятельность? Ведь мы таким способом укрепляем своё присутствие на братских территориях!
По сути, абхазы, приднестровцы и жители Южной Осетии оказались заложниками российского политического руководства. Которое, к тому же, не имеет никакого стратегического плана в отношении этих территорий. Ведь в долгосрочной перспективе проблемы всё же как-то придется решать!
Дело не только в том, что - с правовой точки зрения - Москва действует непоследовательно. Просто вирус национализма очень заразен. В условиях, когда Россия не отгорожена от соседей не то, чтобы «железным занавесом», но и просто границей, которую можно было бы эффективно контролировать, нет никакой гарантии от того, что зараза, которую отечественные власти столь ревностно распространяют на соседних территориях, не вернется домой. Впрочем, нас и заражать-то не надо. Чечни и Кондопоги, видимо, оказалось недостаточно, чтобы в Кремле заметили проблему.
Говорят, что человек, живущий в стеклянном доме, не должен швыряться камнями. Наши герои швыряют во все стороны даже не камни, а бумеранги. Причем, в отличие от австралийских аборигенов, они никогда не учились пользоваться подобным оружием.
Когда большевистская Россия начертала на своих знаменах лозунг самоопределения наций, она предварительно приняла серьезные меры для решения национального вопроса у себя дома. Нельзя сказать, что советский федерализм был - даже в первые годы - безупречен, но он был огромным шагом вперед по сравнению с имперской практикой других стран. Вот тогда-то советское руководство могло - с относительно чистой совестью и без особого риска для себя - провозглашать лозунги деколонизации и самоопределения, выступать спонсором и пропагандистом национально-освободительных движений.
На протяжении последних 15 лет российские власти не сделали ничего, чтобы эффективно улучшить положение русских, живущих в Прибалтике. Да и в собственной стране не то, чтобы с национальным вопросом полная благодать. Похоже, что единственный вывод, который власти сделали из событий в Кондопоге, состоит в том, что надо ужесточить полицейский контроль на бывших «колхозных рынках».
Но всё это, в масштабе кремлевской политики - мелочи. По настоящему важный вопрос у нас один: кто будет президентом в 2008 году. И решать его будут не на выборах. Во всяком случае, не на выборах президента.
Акрам Муртазаев несколько раз повторил: Путина выбрали не в 2000 году, когда формально избирали хозяина Кремля. Всё решилось уже в 1999 году, в ходе выборов Государственной Думы. Так же, скорее всего, будет и на сей раз. Всё постараются решить уже в 2007 году.
А с думскими выборами у нас странные вещи происходят. Всякий раз, когда от этих выборов что-то зависит, начинается война. В преддверии выборов 1995 года случилась первая война в Чечне. Перед выборами 1999 года началась вторая.
Выборы 2007 года очень важные. В Чечне уже воевать больше невозможно. Всё сожжено, разрушено. А вот в Абхазии всего-то одна война была.
Остается только надеяться, что на сей раз, настоящую войну с Грузией додумаются заменить «холодной войной». Всё-таки суверенное государство, в ООН заседает…
Да и вообще, не надо думать о людях слишком плохо. Кремлевские гуманисты вовсе не стремятся к кровопролитию. Они лишь заботятся о том, чтобы выиграть выборы.
Ну, что поделаешь! Просто такие у на политические технологии…
Cпециально для «Евразийского Дома»