Сборник статей и интервью 2006г.

Решение Ельцина перевести все органы власти на территории России из союзного подчинения в республиканское было откровенно неконституционным и само по себе являлось государственным переворотом, причем значительно более радикальным, чем все, что пытались сделать путчисты. В отличие от переворота ГКЧП переворот Ельцина завершился полным успехом, получив одобрение мирового сообщества и молчаливую поддержку российского населения, очумевшего от мелькавших с калейдоскопической скоростью событий. В свою очередь, прошедшая совершенно безнаказанно отмена советской Конституции в августе 1991 года была лишь первым шагом. За этим закономерно должна была последовать - уже в рамках Российской Федерации - новая волна антиконституционных решений, которые в конечном итоге завершились повторным, уже настоящим, а не понарошечным переворотом в 1993 году. Однако на фоне всеобщего ликования после провала попытки «тоталитарной реставрации» мало кто в августе 1991 года обращал внимание на подобные «мелочи».

Восторги по поводу торжества свободы сошли на нет почти сразу, когда начался рост цен, а на людей обрушился поток новой телевизионной и печатной пропаганды не менее интенсивный, чем в худшие тоталитарные времена. Свободы после провала августовского путча не стало больше. Напротив, ее начали понемногу, крупицу за крупицей, отбирать. Борьба за свободу была хорошим лозунгом в тот момент, когда нужно было мобилизовать массовую поддержку для проведения перемен. Теперь, когда перемены стали реальностью, новым хозяевам нужны были порядок и идеологический контроль.

Уже через два года у Белого дома снова были танки, и на этот раз все было серьезно.

События 1991 года знаменовали конец перестройки с ее надеждами на демократическое реформирование советского общества, положили конец двоевластию, существовавшему между Ельциным и Горбачевым на протяжении полутора лет. Рано или поздно это должно было произойти, и, в сущности, исход августовских событий мало для кого оказался сюрпризом. Однако крушение перестройки знаменовало и конец порожденного ею массового демократического движения. Для людей, выстраивавших в те дни «живое кольцо» вокруг Белого дома, это была, возможно, высшая точка их гражданского порыва, но в политическом смысле для движения это был крах. Идеология гражданского освобождения сменилась программой рыночной реформы, идея народовластия была заменена лозунгом «сильной президентской вертикали», а либеральные реформаторы, закрепившиеся в кремлевских коридорах, отныне видели в большинстве населения всего лишь досадную помеху на пути реализации своих планов. С их точки зрения вся эта огромная масса советской интеллигенции (а в значительной мере и рабочих - не надо забывать про шахтерские забастовки), сделав свое дело, оказывалась уже не более чем отработанным материалом.

Серьезные люди поделили между собой нефтяные прииски, газовые месторождения и металлургические комбинаты. Горняки получили закрытие шахт и регулярно повторяющиеся технологические катастрофы - новые собственники не стали вкладывать деньги в безопасность рабочих. Многочисленные инженеры и научные работники, составлявшие основную массу «живого кольца», скоро оказались выброшены на улицу - их институты и предприятия закрывались и сокращали персонал. Врачи, учителя, преподаватели вузов получили право работать и дальше - за грошовую зарплату. Многие, потеряв прежнее место в рушащейся советской системе, занялись бизнесом. Некоторые даже преуспели. Кое-кого убили. Значительная часть тех, кто добился успеха в начале 1990-х, разорились во время дефолта 1998 года.

В августе 1991 года у Белого дома собирались вместе люди, которые уже через полтора-два года стреляли друг в друга. Здесь были вместе Борис Ельцин и Руслан Хасбулатов, здесь был и Шамиль Басаев. Однако это единение не вызывает ностальгии. Оно было основано на изначальной лжи. Ведь только массами рядовых участников владели демократические иллюзии и идеалы. Основные игроки уже строили планы на будущее.

Это будущее наступило и сделалось нашим настоящим.

Если сегодня, спустя 15 лет, август 1991 года и заслуживает, чтобы его отмечали, то уж во всяком случае не в качестве народного праздника. Хотя забывать эту дату никак нельзя. События пятнадцатилетней давности должны послужить уроком: массовое движение, которое позволяет собой манипулировать, обречено на крах.

ЗАЧЕМ КРЕМЛЮ ВТОРАЯ НОГА?

В администрации президента мучаются с вопросом: как заставить политическую систему стоять на двух ногах.

Собственно, идея не нова. Ещё в 1995 году в администрации Ельцина решили создавать двухпартийную систему. Одна партия должна представлять правый центр, другая, ясное дело, должна быть левоцентристской. Соответственно, первая партия должна быть у власти, а вторая являть пример респектабельной и ответственной оппозиции.