Сборник Кирши Данилова

Во стольном было городе во Киеве,
У ласкова асударь-князя Владимера
Было пированье-почестной пир,
Было столованье-почестной стол
На многи князи и бояра,
И на русския могучия богатыри,
И гости богатыя.
Будет день во половина дня,
Будет пир во полупире,
Князи и бояра пьют, едят, потешаются
И великим князем похваляются,
И только из них один боярин Ставер Годинович
Не пьет, ни ест,
И при своей братьи не хвастает,
Только наедине с товарыщем
Таковы речи сказывает:
«Что это за крепость во Киеве
У Беликова князя Владимера?
У меня-де, Ставра-боярина,
Широкой двор не хуже города Киева,
А двор у меня на семи верстах,
А гридни-светлицы белодубовы,
Покрыты гридни седых бобров,
Потолок во гриднях черных соболей,
Пол-середа одново серебра,
Крюки да пробои по булату злачены».
А и были тут у князя слуги верныя,
Доносили о том самому князю Владимеру:
«Что-де, асударь, ласковой Владимер-князь,
Ставер-боярин в очи ни о чем не хвалится,
А за очи похваляется,
Что есть у него двор на семи верстах
Крепче города Киева,
Гридни-светлицы белодубовыя,
Покрыты гридни седых бобров,
Потолок черных соболей,
Пол-середа одново серебра,
Крюки да пробои по булату злачены».
Услыша о том, Владимер-князь
Приказал сковать Ставра-боярина,
На руки и на ноги железа ему,
Посадить ево в погребы глубокия,
Затворять дверями железными,
Запирать накрепко замки булатными.
И Владимер-князь посылал посла немилостивова
Ко Ставру-боярину,
Чтоб двор ево запечатати
И взять в Киев молоду ево жену
Ко великому князю Владимеру.
И ей, Ставровой молодой жене,
Перепала весть нерадошна,
Что Ставер-боярин во Киеве
Посажен в погребы глубокия,
Руки и ноги скованы.
Скоро она нарежается
И скоро убирается,
Скидавала с себя волосы женския,
Надевала кудри черныя,
А на ноги сапоги зелен сафьян,
И надевала платья богатоя,
Богатоя платья посольское,
И называлась грозным послом,
Грозным послом Васильем Ивановичем.
И поехала с великою свитою
Ко городу Киеву.
Половину дороженьки проехали,
И встречу ей из Киева грозен посол,
Тут оне съехались, послы, поздаровались,
Как послы послуются,
Оне ручки об ручку целуются,
Стал-де из Киева спрашивает посол:
«А и гой вы еси, удалы добры молодцы!
Куда вы едите и куда бог несет?».
И взговорят ему, послу, таковыя слова:
«А и едем мы из дальней орды, Золотой земли,
От грозна короля Етмануила Етмануиловича
Ко городу ко Киеву,
Ко великому князю Владимеру
Брать с него дани-невыплаты
Не много не мало — за двенадцать лет,
За всякой год по три тысячи».
Из Киева посол позадумался,
А и единое словечко повыговорит:
«Я-де из Киева грозен посол,
Еду-де я ко Ставру-боярину
Двор его запечатати,
А ево молоду жену в Киев взять».
Отвечают тут удалы добры молодцы:
«Прежде у нас тот был постоялой двор,
Ноне заезжали — в дому нет никово,
Молода ево жена убиралася
В дальну орду, Золоту землю».
Из Киева посол воротился назад,
Приехал во стольной во Киев-град,
Сказал он князю тихохунька,
Что едет из дальной орды, Золотой земли,
Грозен посол Василей Иванович.
А и тут больно князь запечалился,
Кидалися-металися, то улицы метут,
Ельник ставили перед воротами,
Ждут посла из дальней орды, Золотой земли,
От грозна короля Етмануила Етмануиловича.
И приехал он, посол, на княженецкой двор,
Оне скоро поскокали со добрйх коней,
А идут во гридни во светлыя,
Вывела княгиня князя за собой
И во те во подвалы-погребы,
Молвила словечка тихохунька:
«Ни о чем ты, асударь, не печалуйся,
А не быть тому грозному послу Василью Ивановичу
Быть Ставровой молодой жене Василисе Микулишне,
Знаю я приметы — всё по-женскому:
Ана по двору идет, будта утачка плывет;
А по горенки идет, частенька ступает;
А на лавицу садится, ка ленца жмет;
А и ручки беленьки падьчики тоненьки,
Дюжина из перстов не вышли все».
А и тута-тка Владимер стольной киевской
Ну же он посла стал подчивати,
Всяко питье потаковкам пьют.
Уж тут ли посол напивается,
А Владимер-князь стал проведовати,
Токо посол буде женщина,
Не станет он во Киеве боротися
Со моими могучими богатырями.
Таковы люди были в Киеве,
Нарочны борцы, удалы молодцы,
Притченки да Хапилонки.
Выводил тут князь семь борцов,
И тово ли посол Василей не пятится,
Вышел он на двор боротися.
Середи двора княженецкова
Сошлися борцы с послом боротися:
Первому борцу из плеча руку выдернет,
А другому борцу ногу выломит,
Она третьева хватила поперек хребта,
Ушибла ево середи двора.
А плюнул князь да и прочь пошел:
«Глупая княгиня, неразумная!
У те волосы долги, ум короток:
Называешь ты богатыря женщиною, —
Такова посла у нас еще была и не видана».
Втапоры княгиня с князем заспоровалась:
«А и ты, ласковой сударь Владимер-князь,
Да не быть этому грозному послу —
Быть Ставровой молодой жене».
Говорил тут Владимир стольной киевской:
«Гой ты еси, княгиня Апраксевна,
Я ли посла Василья проведую —
Заставлю ево из туга лука стрелять
Со своими могучими богатырями».
Выводил тут Владимер стольной киевской
Двенадцать сильных могучих богатырей,
Стали оне стрелять по сыру дубу
За целу версту, —
Попадают оне по сыру дубу.
От тех стрелачак каленых
И от той стрельбы богатырския
Только сырой дуб шатается,
Будто от погоды сильныя.
Говорил посол Василей Иванович:
«Гой еси, Владимер-князь,
Не надо мне эти луки богатырския
Есть у меня лучонко волокитной,
С которым я езжу по чисту полю».
Втапоры кинулися ее удалы добры молодцы,
Под первой рог несут пять человек,
Под другой несут столько же,
Колчан тащат каленых стрел тридцать человек,
И говорит князю таково слово:
«Что потешить-де тебя, князя Владимера».
Берет она во ту рученьку левую
И берет стрелу каленую,
Та была стрелка булатная,
Вытягала лук за ухо,
Хлес(т)нет по сыру дубу —
Изломал ево в черенья ножевыя;
Спела титивка у туга лука, —
И Владимер-князь окарачь наползался,
И все тут могучия богатыри
Встают, как угорелыя.
[В]звыла да пошла калена стрела,
Угодила в сыр крековистой дуб,
Изломала в черенья ножевыя,
И говорил посол таково слово:
«Не жаль мне сыра дуба крековистова,
Только жаль мне своей калены стрело
Никому не найти во чистом поле».
Плюнул Владимер-князь, сам прочь пошел
Говорил себе таково слово:
«Разве сам Василья-посла проведаю».
Стал с ним в шахматы играть
Золотыми тавлеями:
Первую заступь заступовали,
И ту посол поиграл;
Другую заступь заступовали,
И другую заступь посол же поиграл;
Третью заступь заступовали,
Шах да и мат да и под доску.
И стал посол говорить таково слово:
«Гой еси, стольной Владимер-князь,
Отдай ты мне дани-выходы за двенадцать лет,
За всякой год по три тысячи»:
Говорил Владимер-князь:
«Изволь мене, посол, взять головой с женой!».
И говорил тут посол таковы слова:
«Чем ты, Владимер-князь, в Киеве потешаешься?
Есть ли у тебя веселыя молодцы?».
И тотчас посылал Владимер-князь
Искать таковых людей всяких рук,
И собрали веселых молодцов на княженецкой двор.
Втапоры у Беликова князя
Ради посла было пирование почестное
На великих на радостях.
И тут посол невесел сидит,
Только князю таково слово выговорит:
«Нет ли у тебе кому в гусли поиграть?».
Похватится Владимер-князь,
Послал по Ставра-боярина,
Боярина-Годиновича,
Велел ево росковать всево.
Сыма ли железа с рук и с ног
И приводили Ставра на почестной пир.
И втапоры посол скочил на резвы ноги,
Посадил Ставра против себя в дубову скомью.
И зачал тут Ставер поигравати,
Сыгриш сыграл Царя-града,
Танцы навел Ерусалима,
Величал князя со княгинею,
Сверх того играл еврейской стих.
Посол задремал и спать захотел,
Говорил таковы слова:
«Гой еси, Владимер-князь,
Не надо мне твои дани-выходы,
Только пожалуй веселым молодцом,
Ставром-боярином Годиновичем».
И Владимер-князь о том радошен стал,
Отдавал Ставра руками своими.
Взявши посол Ставра, отъезжал из Киева вон,
Пров(о)жает ево Владимер-князь и со княгинею.
И становился он, посол, у быстра Непра,
Расставлял полатки свои белыя,
Говорил таково слово:
«Пожалуй-де, асударь Владимер-князь,
Посиди до тово часу, когда я выспюся».
Раздевался посол из своего платья посольскова
И убирался в платье женское,
Притом говорил таково слово:
«Гой еси, Ставер, веселой молодец,
Как ты мене не опазноваешь,
А доселева мы с тобой в свайку игравали,
У тебя-де была свайка серебреная,
А у меня кольцо позолоченое,
И ты меня поигравал,
А я тебе — толды-вселды».
И втапоры Ставер-боярин догадается,
Скидавал платье черное
И надевал на себя посольское,
И с великим князем и со княгинею прощалися
И отъезжали во свою землю дальную.