Сближение

Они добрались до дороги, тянувшейся вдоль ограждения по периметру взлетной полосы. Та еще раз напомнила, что необыкновенное время наедине с Кристиной и правда подошло к концу, в некотором смысле в ту же секунду. В «Энсоне» будет слишком шумно, чтобы переговариваться по внутренней связи. Как только они приземлятся в Тилби-Мур, им придется сразу же проститься. Сама война и жизнь на войне преградой стояли между ними.

– Ты спросил, чего я хочу, – внезапно произнесла Кристина. – Тебе правда хотелось бы знать?

– Полагаю, увидеть Томаша, – грустно пробормотал Майк, почти жалея, что вообще задал этот вопрос.

– Да, конечно. Ты это уже знаешь. Но еще и тебя, Майкл. – Ее рука нащупала его руку и коротко сжала. – Ты… внезапно стал таким значимым для меня. Меня гложет страх, что Томаш убит, а я не знаю. А сегодня, познакомившись с тобой, побыв с тобой вместе, я впервые смогла подумать о случившемся с Томашем как о реальности. Какой бы ни была правда, я никогда не смогу вернуться к довоенной жизни. Польша разрушена. Я никогда не верну себе былое положение в семье Томаша, да и не хочу. Разумеется, есть и другие желания.

Она неожиданно рассмеялась, отпустила его руку и сорвала длинную веточку с насыпи рядом с дорожкой. Она покачивала ей из стороны в сторону, шевелила траву, и вокруг роились насекомые.

– Какие другие желания?

– А у тебя разве нет никаких стремлений? Пусть даже маленьких? Чего-то, чем хочется заняться? Помимо чувств?

– Есть.

– Вот и у меня есть. У меня есть мечты, но я никому о них не говорила. Если расскажу тебе, ты меня на смех поднимешь. Я серьезно! Совершенно серьезно! Мне хотелось бы когда-нибудь полетать на «Спитфайре» [42], самом красивом самолете в мире.

Она подняла веточку, которую все еще держала в руке, и кинула, словно дротик, поверх насыпи. На несколько мгновений ту, казалось, подхватил теплый воздух, она пролетела, словно поймала воздушный поток, а затем стебельком вперед приземлилась среди сорняков. Две или три секунды оставалась в вертикальном положении, а потом дрогнула и медленно повалилась набок. Кристина посмотрела в лицо Торрансу, наверное, чтобы увидеть, не смеется ли он над ней. Но Торранс не смеялся.

Она сказала:

– Все девчонки, с кем я работаю, мечтают о том же. Парочке даже давали этот самолет полетать, но нам такую технику редко доверяют. Мы говорим, что «Спитфайр» такой чувственный, типа идеальный любовник, не мужчина, а что-то наподобие превосходного жеребца, которого надо приручить и оседлать, это гигантская кошка, которая охотится на бешеных скоростях. На «Спитфайре» летают мужчины, но должны летать женщины. Он подходит нам, как обтягивающее платье, как вторая кожа. У меня в комнате висит на стене его фотография, и мне не терпится оказаться внутри. Многие девушки в ВТС думают, как я, и, пусть мы часто шутим над этим, дразним друг дружку, в глубине души все одержимы «Спитфайром». Иногда приходим в отдел экспедирования, а там на доске висит тот самый приказ. Все равно что сорвать большой куш, и, чья бы ни была очередь, эта девушка становится кинозвездой. Мы все ей завидуем.

– Но тебя в приказе еще не было?

– Пока нет. Надеюсь, это не навечно.

– И все? Ты грезишь о полете на самолете?

– Не просто на самолете и даже не просто на «Спитфайре». Это должен быть один из тех, которые сейчас конструируют, «Спитфайр Марк XI». Знаешь, что это значит?

Торранс невпопад ответил:

– Я же работаю с бомбардировщиками. Мы даже не видим истребители, поэтому я не…

– «Спитфайр XI» самый лучший, самый красивый из всех «Спитфайров». Это не истребитель. Он предназначен для фоторазведки, поэтому оснащен мощными камерами. Чтобы уменьшить вес, на нем нет оружия, а чтобы увеличить дальность полета, самолет снабжен дополнительными топливными баками. Он может летать так высоко, что его не видно, и так быстро, что другие самолеты просто не в состоянии за ним угнаться. – Кристина остановилась на узкой дорожке и размахивала руками от возбуждения. – Это шедевр, Майкл! Когда видишь «Спитфайр», пролетающий над головой, то эффект как от произведения искусства: чувствуешь, что изменился, стал лучше просто от того, что с ним соприкоснулся. Иногда я думаю, что, даже если мы в итоге проиграем войну немцам, все окупится тем фактом, что Британия придумала и сконструировала «Спитфайр». Думаешь, я сумасшедшая?

– Нет, потому что…

– Но я сама считаю себя сумасшедшей! Это мое безумие, Майкл. Прости меня, я приехала в вашу страну, и единственное, чем могу помочь, – это летать, а управлять «Спитфайром» – величайшее из всех дел. Единственное, чего я теперь хочу, единственное, чего мне осталось достичь. Порой я лежу в постели и воображаю, как сижу, пристегнутая, в кабине «Спитфайра», лечу высоко и стремительно прочь от этой войны, в облака и над ними, через синеву неба, чиркая крылом по крыше мира, и буду лететь так вечно, и не станет ни немцев, ни врагов, только пространство, свободное для полетов, и небо.