Сближение

Документы были отпечатаны на машинке. Внизу красовался огромный оттиск резиновой печати, сообщавший, что допуск выдала штаб-квартира командования бомбардировочной авиацией в Хай-Уикоме. Подпись выглядела как неразборчивые каракули, но под ней была напечатана расшифровка: ВМА дост. Т. Л. Э. Реардон (бар.). Торранс уставился на имя, понимая, что знает его, но в тот момент, бредя по залитой солнцем дорожке рядом с этой потрясающей молодой женщиной, просто не мог осмыслить весь смысл этого факта.

– Вице-маршал авиации Реардон, – подсказала она. – Это поможет в опознании?

– Реардон! Он же заместитель командующего Харриса [34]! – воскликнул Торранс. – Как, ради всего святого, вы уговорили Реардона подписать это?!

Она снова расхохоталась, но Торрансу показалось, что Кристина хотела его удивить, а вовсе не выставить на посмешище.

– Его зовут Тимоти, я его знаю как Тима. У меня есть соседка, Лисбет. Она тоже служит в ВТС. Мы живем под одной крышей в Хамбле. Там базируется паромный парк неподалеку от одного из авиационных заводов. Мне запрещено говорить, что за самолеты там производят, но именно поэтому мы там обитаем. Фамилия моей соседки Реардон, Лисбет Реардон… ее отец – вице-маршал. Иногда она берет меня с собой на выходные, как-то раз дома оказался и маршал, мы играли в карты, пили джин и виски, маршал меня поддразнивал, даже однажды заставил спеть для него, а еще он постоянно рассказывает длинные истории о полетах во время предыдущей войны.

– Вы знаете Реардона? – Торранса ошеломило это известие.

– Да, мы знакомы. Поэтому иногда, не то чтобы часто, я могу попросить отца Лисбет оказать мне огромную услугу. И сегодня я попросила одолжить один из его учебно-тренировочных самолетов на пару часиков. Я не сказала зачем, а он не спрашивал. И вот я здесь, и поскольку вернуть самолет в Хамбл мне нужно к девятнадцати ноль-ноль, то я могу летать куда вздумается и брать с собой, кого захочу.

– Можно я сниму китель? – спросил Торранс. – Мне ужасно жарко.

– Конечно, Майкл. Если и я сниму свой.

9

Вскоре они подошли к поселку, миновали ряд домиков с террасами и маленьких лавочек, потом оказались на дороге пошире, Кристина провела его через крытый проход на церковный погост. Торранс заметил местный паб и хотел выпить пива, но девушка сказала, что не притрагивается к алкоголю, когда нужно лететь. Церковный двор был тенистым, с яркими пятнами солнечного света, пробивавшегося через кроны деревьев. Старые надгробные камни поросли кустами и сорняками. Птицы пели, порхали насекомые. И ни души кругом.

– Я нашла это место прошлым летом, – сказала Кристина. – При первой возможности прилетаю сюда, но не часто. Мне здесь нравится, потому что тут так красиво, и это место напоминает мне о холмах рядом с Краковом, какими я запомнила их в детстве и юности. Мне нравилось гулять там одной, а потом я иногда ходила туда с Томашем.

– Вы сказали, что Томаш все еще в Польше? – спросил Торранс. Он ощущал укол ревности всякий раз, когда Кристина упоминала о нем.

– Я скоро расскажу вам о Томаше, но для начала нам нужно поесть. Я не завтракала. Я кое-что привезла с собой, можем поесть вместе. Вы ведь тоже голодны?

Они прошли к дальнему краю церковного погоста, к маленькой площадке между тремя старинными надгробиями, с которых под действием времени и стихии уже давно стерлись выгравированные имена и эпитафии. Здесь спиной к серым стенам и шпилю церкви стояла низкая скамейка. На поле вдалеке паслись коровы. Торранс стоял рядом, а Кристина присела на лавочку и вытащила из холщовой сумки бутылку и два или три пакета.

– Вы любите сыр? А яйца вкрутую? Я захватила для нас истинно английские сэндвичи.

Вдобавок она достала стеклянную банку с маринованными огурцами, каких Торрансу никогда не доводилось ни видеть, ни пробовать.

Они сидели бок о бок и молча ели, а потом по очереди пили из бутылки, в которой оказался лимонад. Теперь, когда полет закончился, и он сидел наедине с девушкой на тихом церковном погосте, Торранс чувствовал, что лишился дара речи. Он не хотел больше слышать ничего о Томаше, своем новоявленном сопернике. О девушке он пока почти ничего не знал, познакомился с ней чуть больше часа назад, так откуда мысли про соперника? Майк остро чувствовал, что работа Кристины, перегонявшей боевые самолеты по всей стране, куда интереснее и отважнее, чем его скромный труд по настройке компасов, очистке приемников воздушного давления и замене поломавшихся приборов. Что он может рассказать о себе такого, что бы ее заинтересовало?

Кристина искоса поглядывала на него, пока ела. Один раз их глаза встретились, и девушка улыбнулась.

Она смяла бумажные мешки, которые принесла, и сунула обратно в сумку, а потом сказала:

– Вам не понять, что это для меня значило, Майкл. Я знаю, что вы не Томаш. Я понимаю, что, подумав так, ошиблась, но я была просто ошеломлена, увидев вас.

– А как давно вы не виделись?

– Уже четыре года прошло, с тридцать девятого. Вам сколько сейчас, двадцать два?

– Двадцать один.