Савва Сторожевский

Но ведь детей, подобных данному описанию, могло быть немало. И вот тут автор Жития (как это обязательно делали составители житий и впоследствии) отметил особый дар отрока, который отличал его от остальных сверстников. Это — дар духовный. Данный талант способствовал непохожести даже внешнего поведения мальчика в отношениях с друзьями. «К играющим детям не подходил. Тех, кто суетным занимался и за тщетным гнался, не слушал и не играл с ними. От детских обычаев и игр, нравов отворачивался и упражнялся только в славословии Бога, и грамотой занимался, а также изучением всяких книг. И так скоро с Божьей помощью многое постиг, благодаря природной остроте ума».

Такое духовное воспитание и образование предопределяли дальнейший жизненный путь юноши. В период постоянных междоусобных войн, страшных набегов полчищ Золотой Орды с востока, угроз с запада от Литвы, ужасного разорения городов и сел, непомерной дани, умаления ценности человеческой жизни мальчиков нередко отдавали в монастыри, что в известной степени отдаляло их от мирских страстей, но выстраивало и особые трудности на жизненном пути.

«Научился… всей грамматической премудрости и книжной силе, — продолжает Епифаний Премудрый. — Когда же вырос в девственности, и чистоте, и целомудрии, и много книг прочитал Ветхого и Нового Завета, то через них взглянул на жизнь этого света, кратковременную и мимо проходящую, скороминующую, как речная стремнина или как цветение трав. Как говорит апостол: «Всякая плоть — как трава, и всякая слава человеческая — как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал; но слово Господне пребывает вовек»…»

Будущий инок Савва, как и Стефан, выбрал этот, духовный путь. В какой-то момент у юноши, выбравшего такое направление своего бытия, наступает момент, когда он должен принять самое, быть может, главное решение в своей жизни — уйти от родителей своих, а затем и от мира. И уйти навсегда. Вот как образно представил это событие автор Жития Стефана: «…И как во святых Евангелиях Господь говорит: «Если кто оставит отца и матерь, жену и детей, братьев и сестер, дома и имущество, Имени ради Моего, сторицею примет и вечную жизнь наследует». Пришла к нему Божия любовь, и он оставил Отечество и все имущество; отрок этот был украшен всеми добродетелями, и рос в страхе Божьем. И еще молодым посвятил свою юность Богу, еще в отроческом возрасте постригся в чернецы…»

В XIX столетии один из церковных писателей так опишет этот момент в жизни Саввы Сторожевского: «Неизвестно, где и от кого рожден сей ученик Сергиев. Может быть, он намеренно скрыл свое высокое происхождение, так как предание приписывает ему оставление имущества и заменение мягких одежд власяными рубами. Может быть, об этом его и не спрашивали, ибо дух обители требовал, чтобы у порога келлии слагалось все мирское, не одеяние токмо, но и воспоминание, дабы отрождение духовное было полно, и беспрепятственно было восхождение по духовным возрастам». Интересно одно важное определение, которое дается в этом же тексте, и оно связано с мотивами — то есть с тем, почему юноша принимал такое решение о своем будущем. Автор формулирует это следующим образом: «От юности мир возненавидев и Христа возлюбив…»

Есть много косвенных «указаний», что отрок Савва еще в детстве стал жить при монастыре (об этом подробнее чуть далее). Если это было так, то окончательное свое образование он получил уже в стенах одной из обителей, что во многом способствовало его духовному опыту, а также становлению в дальнейшем его авторитета среди братии. Позднее это выразилось во всеобщем уважении и выдвижении его на самые важные и высокие монастырские посты.

Он, как и Стефан, конечно же «добро потрудился в иноческом житии. И подвизался в добродетели постом и частою молитвою, и смирением, воздержанием и трезвостью, терпением и беззлобием, послушанием и любовью, а больше всего вниманием к Божественным Писаниям. Много и часто читал святые книги и благодаря им всякую добродетель приобретал, и плоды спасения выращивал». Епифаний в рассказе о житии Стефана даже уточняет: «У него был обычай прилежно читать книги, сильно замедляя чтение, чтобы правильно уяснить смысл каждого слова в стихе, то есть о чем говорится; и так с молитвою сподоблен был разума. И если видел человека мудрого и книжного, и старца разумного и духовного, то его расспрашивал и беседовал с ним, пребывая с ним ночью и днем, расспрашивая тщательно о непонятном. Разумная притча не ускользала от него, и трудно понимаемое толкование он отыскивал и уяснял смысл, всякое божественное повествование стремился услышать. От слов и речей и поучений старцев не отступал, всегда подражая житиям святых отцов, и от этого большего разума набирался».