Савва Морозов

Сама М. Ф. Андреева, если и упоминала имя С. Т. Морозова, неизменно подчеркивала, что ее с этим человеком связывали исключительно дружеские отношения. Так, в 1915–1916 годах она писала о Морозове (этот отрывок не вошел в опубликованный в 1963 году текст ее воспоминаний): «Мы любили друг друга крепкой хорошей любовью долголетних друзей, и я горжусь такими отношениями с одним из благороднейших людей, встретившихся мне в жизни, считаю незаслуженным с моей стороны счастьем». [530]Возможно, будучи крупным деятелем Советского государства, Мария Федоровна не могла открыто заявить, что между ней и представителем «эксплуататорского» буржуазного класса было нечто большее, нежели дружба. Но, скорее, не хотела признать правду. «В Москве известно было, что во всем этом увлечении [Художественным театром] было женское влияние одной из участниц труппы», — деликатно, не называя имен, пишет в воспоминаниях приятель Морозова Д. А. Олсуфьев. [531]Еще одно свидетельство их связи, более определенное, приводит со слов одного из служащих Никольской мануфактуры купец Н. А. Варенцов: «Саввушка тратил много денег на Художественный театр, нужно предполагать, делалось это не из-за любви к искусству, а из-за артистки Андреевой (Желябужской), а Горький у него отбил ее». [532]

Вероятно, первое сближение Саввы Тимофеевича с Марией Федоровной произошло осенью 1899 года. Морозову в тот момент было 37 лет, Андреевой — 31 год. Мария Федоровна сообщала в письме революционеру H. Е. Буренину: «С 1899 года в нашем театре стал принимать близкое участие Савва Тимофеевич Морозов, мы с ним вскоре очень подружились, он часто бывал у меня и через меня познакомился с моими друзьями марксистами, с «дядей Мишей» и многими другими, бывавшими у меня». [533]Дата подтверждается еще одним источником — письмом О. Л. Книппер А. П. Чехову от 10 сентября 1899 года. Ольга Леонардовна с нескрываемой иронией сообщала Антону Павловичу: «Савва Морозов повадился к нам в театр, ходит на все репетиции, сидит до ночи, волнуется страшно… Я предлагаю Савве Морозову дать какую-нибудь должность при нашем театре, авось скорее новый выстроит. Жаль, что место инспектора над актрисами просил оставить за собой наш «популярнейший писатель» (А. П. Чехов. — А. Ф.), а то бы отлично можно было пристроить Саввушку». [534]Видимо, симпатии «Саввушки» к тому моменту еще только начали определяться.

«Дружба» Саввы Тимофеевича с красавицей Андреевой вынуждала его, солидного, женатого человека, с утра пораньше находиться в доме Желябужских, ожидая выхода Андреевой, чтобы сопроводить ее в театр. Нередко они вместе появлялись в гостях у знакомых. Приемный сын актрисы A. Л. Желябужский вспоминал: «Савва Тимофеевич в нашем доме бывал часто. Он появлялся иногда с утра, еще до выхода Марии Федоровны. Прохаживаясь мелкими шажками по столовой и попыхивая папиросой, которую держал смешно зажатой в пухлых пальцах маленькой, почти женской руки, он переговаривался с Марией Федоровной через дверь ее комнаты, сообщая ей последние новости». [535]Между купцом и актрисой завязался бурный роман, который достиг апогея уже в конце зимы — в начале весны 1900 года. Явление для тех времен нередкое, однако встречавшее порицание в стенах Художественного театра, где благодаря Станиславскому царили строгие моральные устои. Немирович-Данченко в конце февраля (или в начале марта) отправил Станиславскому письмо, в котором извещал Константина Сергеевича: «Мар[ия] Фед[оровна] отпросилась до четверга в Петербург. Остальные налицо. Контора работает… Морозов вчера уехал в Петербург, оставив мне чеков до 5 апреля». [536]Вероятно, совместная поездка коммерсанта и актрисы в столицу преследовала не только деловые цели…

Отношения Андреевой и Морозова длились чуть меньше четырех лет (с конца 1899-го до середины 1903 года) — до тех пор, пока Мария Федоровна не переключила всё внимание на Горького, который увлекся ею еще в 1902 году. И Андреева проявила к нему ответный интерес. Он особенно возрос после того, как летом 1903 года Мария Федоровна побывала в Женеве, где она общалась с Лениным [537]и, вероятно, получила от вождя ценные указания по поводу писателя.