Феликс Герлитц, изрядно «нашнапсованный», в конце обеда прочел агенту-победителю небольшую лекцию. Он говорил о быстро возрождающейся арийской крови, изрядно замутненной в расовом отношении:
— На очищение немецкой крови придется потратить еще много лет. Может даже 100. К сожалению, мы все страдаем пороком перемешанной, испорченной крови. Только после завершения процесса очищения большинство немецкого народа будет располагать теми качествами, которые позволят завоевать мир и господствовать над ним. Мы не сомневаемся в успехе дела…
Сразу же после обеда, покидая столовую с горделиво поднятой головой и сдвинутой набекрень форменной фуражкой с высокой тульей, наверное, от ощущения удачно произнесенного спича, низкорослый начальник «Сатурна» подполковник Феликс Герлитц обратился к высокому и статному Козлову, чуть не столкнувшись с ним в проеме двери:
— Душновато там. Зайдите ко мне в кабинет.
— ???
— Сейчас, вместе. Есть смысл поговорить «по душам», — зарделся в многозначительной ухмылке начальник школы.
— Есть! — по-военному ответил «Меньшиков».
Войдя в кабинет, Феликс, грузно садясь в кресло за письменным столом, предложил Козлову заранее поставленный стул, стоящий против хозяина помещения.
Феликса он никогда профаном не считал. Он даже уважал его за ум, напористость в достижении поставленной цели и умение на допросах добиваться откровенных признаний у слушателей школы. С ним надо было соревноваться, чтобы обмануть его, а это значит — победить.
— Скажите, кто с вами разговаривал в НКВД? — неожиданно, буквально выстрелил провокационным вопросом немец в Козлова. А потом, не дождавшись ответа, продолжил:
— Что вы им говорили? Когда вас чекисты сцапали? — прищурился подполковник, и довольная усмешка тронула уста абверовца.