Сатори (СИ)

Тарам брел по улусу, плохо разбирая дорогу. В голове все перемешалось, тело ныло от боли, по спине из глубоких ран лилась кровь. Он удивлялся тому, что все еще жив, но не знал, что с этим делать. Будущее было настолько черным, что смерть была, возможно, не самым плохим выходом для него.

Улус Тарам покинул ночью. Он не чувствовал ни усталости ни голода. Полное опустошение заменило ему сознание.

Слова хана набатом звучали в его голове. За гору, за гору. Его жизнь, его чувства оборвались на этих словах. За гору забирали детей и особо провинившихся.

Когда Тарам был еще молод, он видел, как забирают за гору. Тогда у них в деревни был совсем другой богогляд. Это был странный человек, который говорил странное. Слушать его все боялись, но все же тайком слушали. Он говорил о каких-то чудных временах предков, когда по приданиям все были равны друг другу и не было ни людяк, ни ханаатов. Представить такое в здравом уме было совершенно невозможно. И все же говорил он так убедительно, так красочно описывал мир предков, что невольно от услышанного открывались рты.

Это были странные рассказы, может быть даже опасные. За глаза его называли сказочником и старались с ним лишний раз не связываться. Но все же рассказы его слушали, для местной жизни это было единственное развлечение. Но однажды все закончилось. Богогляд исчез.

В тот день когда он исчез на их деревню налетела буря. Это была страшная, не виданная до сих пор буря. Небо потемнело, сверкали молнии. Поднялся страшный ветер. Люди бежали в свои дома, людяки со страшным криком падали на землю и старались в нее зарыться.

Тарам, не помня себя от страха, не успел добежать до дома и упал на улице возле забора. Ему казалось, что ветер вот-вот оторвет его от земли и унесет вдаль.

И тогда из черных небес появились стальные птицы, их было две. Тарам никогда таких раньше не видел. Во вспышках молний переливались стальные бока птиц. Они были огромны, величиной с дом. На их хищных мордах блестели черные глаза. У них были какие-то маленькие, непропорциональные крылья по бокам, зато сверху с бешеной скоростью крутилось что-то невообразимое, но плохо различимое.

Позже Тарам мог поклясться, что, когда появились эти птицы, вокруг воцарилась непроницаемая тишина. Во всяком случае, кроме своего сердцебиения Тарам ничего не слышал.

В полной тишине стальные птицы кружили над деревней. Тарам от страха себя не помнил. Наконец, они сели возле дома богогляда поднимая тучи пыли и мусора.

Когда пыль рассеялась, Тарам увидел, что из чрева птиц выпрыгивают люди в черных блестящих одеяниях. На головах у них были такие же шлемы с непрозрачными забралами.

Что происходило дальше, Тарам видел плохо. Когда птицы вновь взмыли в воздух и исчезли, буря прекратилась также быстро, как и началась.

Долго они не решались зайти в дом богогляда. А когда все-таки решились то не нашли там ничего. В доме было абсолютно пусто. Позже калахи сказали, что богогляд был матерым преступником и замышлял что-то плохое против ханаата, и его забрали за гору. И всем еще повезло, что забрали только богогляда, могли забрать всех. Больше богогляда никто и никогда не видел.

Что происходило за горой никто не знал, даже калахи. Существовало множество легенд и баек, страшных и загадочных, но это были всего лишь домыслы и слухи. Одно было ясно, оттуда еще никто и никогда не возвращался. Для Тарама слова "за гору" означали только смерть. Смерть единственного человека, которого он любил больше чем себя.

Черные и безрадостные мысли терзали Тарама. Он не смотрел вокруг, ноги сами принесли его к деревне.

Ранний рассвет неуверенно освещал обширное поле. В воздухе ясно чувствовался запах горелого дерева. Вокруг царила непроницаемая, неживая тишина. Тарам не увидел привычных силуэтов домов и сараев, ничего толком не разглядев, он все уже хорошо себе представлял.

Деревню выжгли. Дотла. Не осталось никаких строений, ничего, кроме тонкого слоя белого пепла засеявшего целое поле. Не было никого, ни людей, ни людяк.

Шаркая ногами и поднимая за собой тучи пыли и пепла Тарам брел по тому, что совсем недавно было его деревней. Странное чувство наполнило его, черное острое горе как будто притупилось, отползло куда-то на задворки сознания. Вместо горя появилась отчаянная, даже какая-то веселая злость.

Снова почему-то вспомнился старый богогляд, которого забрали за гору. Он, конечно, рассказывал много небылиц, подумать только, люди летали на небо, а людяк не было! Мол, людяки произошли от людей в результате болезней и планомерного оболванивания. Такое невозможно было даже представить себе. И в его выдуманном мире не было ханаатов, и все люди были равны. Послушав такое люди крутили пальцами у виска, описанный богоглядом мир не мог существовать в принципе, как без ханаатов, без управления, да еще и без людяк?

Однажды, когда у богогляда собрались только молодежь, после обсуждения насущных дел, богогляд сделал хитрые глаза и рассказал совсем уж невероятное.