Сатори (СИ)

Тогда Тарам сразу и не понял, а когда понял, то ужаснулся - он не мог жить без своей дочери. Он занимался своими делами, а думал только о том, как вернется домой и там будет его Сатори. Все мысли его были заняты дочерью. Тарам удивлялся себе, но успокаивал себя тем, что такое бывает у каждого и со временем это чувство привязанности пройдет. Мать Сатори тайком проявляла чувства к ребенку, но при Тараме она вела себя холодно и надменно. Поговорить они не решались потому что не привыкли к такому.

Время шло, Сатори исполнилось три года и пора было отдавать ее в ханаат. Впервые Тарам испытывал такое ощущение тяжести и горя, ранее с ним такого не было. Он готов был переносить истязания и физическую боль, но такое ощущение тоски было практически непосильно для него.

Он долго собирался, придумывал себе какие-то неотложные дела, откладывал момент, когда поведет Сатори в улус со дня на день. И чем дольше он тянул, тем тоскливее ему становилось.

Соседи поглядывали на Тарама с недоумением, а Танакан - предводитель калахов становился все мрачней и неразговорчивей.

Дальше откладывать было просто опасно для жизни, и в один день Тарам собрался сам, закутал дочку в теплые вещи взял ее на руки и пошел в улус.

Дорогой Сатори много щебетала, все спрашивала и на все показывала своими маленькими пальчиками, для нее это было первое и очень увлекательное путешествие. Она познавала мир и искренне радовалась этому путешествию.

Тарам же шел и не мог сдерживать слез. Слезы текли из его глаз, и он их не вытирал. Когда Сатори это увидела она начала спрашивать почему папочка плачет и что у него болит. Тарам не отвечал тогда она стала вытирать его слезы своими ручками. От этого становилось еще тяжелее. Теперь он не мог представить себя без нее.

И Тарам дошел до улуса. И в мертвенной уверенности собирался идти в ханаат. Там всего лишь надо было отдать ребенка на крыльце прислужнику и, не оборачиваясь, уйти.

Тарам не смог этого сделать. Он бежал из улуса изо всех сил, не разбирая дороги. Бежал ночью, а днем пережидал, если бы его увидели посторонние, то возникло бы много вопросов. Он готов был на все, на вечные скитания, на смертную казнь, на любые лишения только бы чувствовать это тепло, эти маленькие детские ручки на своей шее.

Вернулся он в деревню ночью, когда все спали.

Только Богу было известно, что пережил Тарам в последующем. Сколько араччи ушло на подкуп калахов, и не только араччи. Танакан - предводитель стражи ясно дал понять, что для откупа ему необходима и жена Тарама. Но теперь Тарам знал, что любые вопросы со стражей можно решить.

Сатори была первым ребенком в их деревне, за ней последовали и другие, соседи Тарама оставляли детей у себя, а калахи закрывали на это глаза. Тарам с удивлением наблюдал, как разрастается детская стайка в деревне, и все дети как на подбор начинали разговаривать очень рано, немых детей не было! Это было крайне удивительным явлением. Чем больше люди опекали своих детей, тем умнее они становились.

Но подспудный страх жил где-то в глубине души. Тарам прекрасно понимал что продолжаться вечно эта ситуация не может. И теперь он стоял на коленях, поникший возле каменной статуи судьи в полный рост, а хан Ясноокий прохаживался неспешно вокруг, изливая на его голову проклятья.

- Таким образом, сей смерд совершил тягчайшие преступления против основ нашей благословенной империи!

Люди в зале начали переговариваться. Кто-то шептался, кто-то говорил в полный голос. Все сходились во мнении, что перед ними явный преступник, не заслуживающий снисхождения. Хан был доволен собой. Было видно, что вести такие процессы, красоваться перед людьми, ему нравилось.

- Но! - Хан поднял вверх указательный палец, в зале моментально повисла тишина. - Опираясь на священные законы нашей благословенной страны, и у такого мерзкого человека есть право на защиту.

В зале снова зашептались, а Тарам с надеждой посмотрел на хана.

- Перед тобой, смерд, судья. Он и только он сможет вынести тебе приговор! Он неподкупен и принципиален. И у тебя есть шанс!

Пафос в голосе хана зашкаливал, люди перестали шептаться и с интересом наблюдали за происходящим.

- Согласно закону империи у тебя есть три попытки, ничтожество. Бейся головой о стопы сего каменного вершителя твоей судьбы. И если в камне появится хоть одна трещина ты, смерд, будешь прощен, если этого не будет, то судья вынесет тебе приговор!

В зале суда висела мертвая тишина, не было слышно ни звука. Тарам опустил глаза к ногам каменного судьи. Маленькая надежда закралась в его мозг. А вдруг? Существуют же придания, что судьи эти выполнены из необычного камня, и если человек чист душой и помыслами, то после ударов головой появляется трещины. Вдруг это правда? Другого выхода для себя Тарам не видел.

Собравшись с силами и как можно дальше отклонившись, Тарам ударил головой по твердому камню. От боли потемнело в глазах. В зале ахнули. Люди только что осуждавшие Тарама вытягивали шеи пытаясь разглядеть трещины в месте удара.

Хан нагнулся и стал разглядывать судью, выпрямившись, он громко произнес: