Сатисфакция

Адеола переводила, ничуть не смущаясь. Было видно, что она привыкла к лексикону этих ребят и наверняка еще и смягчала оригинал. С этого момента тема пидоров не сходила с губ разбушевавшегося Лугереро.

– Они, эти пидоры, хотят, чтобы мы, мужики, пластмассовыми шариками игрались, как эти пидоры? Они хотят меня трахнуть вот этими шариками, а может, я, хоть я не пидор, сам этого… – тут Адеола запнулась, но я потребовал продолжать – …беленького пидора трахну?!

Дэниел предупреждающе на меня посмотрел. Я улыбнулся ему, но, видимо, моя улыбка напомнила ему о любимом с детства празднике Хэллоуине. Я раскрыл ящик с дуэльным комплектом и бросил рубаху с контактным ворсом в черное тело этого крутого пацана. Он выпучил глаза и на объяснение, сопровождавшееся целым танцем Адеолы, что это надо надеть, разразился новой тирадой о том, что в такой рубахе самое место белым пидорасам и он заставит сожрать эту рубаху тех, кто в него осмеливается ее кидать.

Адеола перевела ему мой вопрос, я надеюсь, близко к тексту. Я впервые перешел с дипломатического на пацанский – зря, поздно. Вопрос звучал так: ты че, говно чернозадое, зассал? Чудовище на миг застыло, я ждал, сжимая в руке ребристую ручку пистолета. Перевод услышали все, и Адеола, воспользовавшись замешательством, каким-то непостижимым образом мгновенно напялила еле налезшую рубаху на тюленье тело Султани. Разрешенная дистанция для стрельбы дуэльным пистолетом – десять метров, между нами было пять-шесть. Я сделал шаг вперед, сократив расстояние до четырех, и с наслаждением всадил в эту черную тушу максимальный кислотный заряд. Две слоноподобные ноги устремились к потолку. Султани лежал на спине с широко раскинутыми руками, завалив вместе с собой всех сидевших на находившейся за ним скамье.

В зале стояла тишина. Тишина, при которой было слышно, как черные змеи рук зашуршали по ткани милитари, пробираясь к своим кольтам, глокам и береттам. И еще я услышал сквозь шепот Гоффа в ушном чипе – «What are you doing, my friend, what are you doing?..» – усиливающийся звук двигателей приближающихся «си хоуков».

Первое, что я почувствовал, – кайф. Вот она, сатисфакция! Второе – что же я, придурок, натворил! А потом от ложечки к паху подкатил ужас, который в народе называют животным.

Секунды, в которые подымали Султани, вытягивались в часы. Как только он встал на ноги, он поднял руку, что означало, по-видимому: стрелять не надо. И черные змеи уползли из-под курток камуфляжа. Лугереро направился ко мне. Человек, который серьезно занимался карате, не забывает основных позиций расположения центра тяжести тела и нескольких основных приемов. Причем все это приводится в движение в минуты острой опасности помимо воли, и о последствиях в такие мгновения не думаешь. Я совсем чуть-чуть развернул корпус вправо и слегка сдвинул ступни внутрь. Правая рука повисла, наливаясь для удара. Есть в карате джит-хун-до такой удар – «копье дракона». Он наносится напряженной частью ладони, расположенной между большим и указательным пальцами. Удар начинается от стопы с разворотом и концентрацией направления всей кинетической силы движения тела в кадык противника. При удачном попадании кадык перемещается внутрь горла и, помимо болевого шока, лишает человека возможности дышать.

Вся эта классическая инструкция проявилась в моей голове за то время, в которое огромный негр преодолевал расстояние в пять шагов. Но его руки не были нацелены на то, чтобы размазать меня по деревянным доскам пола. Они протягивались для рукопожатия, и до меня, оглушенного тишиной, донесся скороговорочный адеоловский перевод:

– Мистер Лев, это было круто! Это было, мать твою, чудовищно круто. Чтоб мы все были такими пидорами, как мистер Лев! Я, здоровый герой, завалился, как баба, от пластикового шара. Это, мать-перемать, было охренительно круто! Дай мне, мистер Лев, выстрелить в эту жирную свинью! Пусть поймет, как это круто – падать на жопу, когда в тебя стреляет игрушка. Он говорил, что это не мужское оружие! Пусть тоже сядет на свою жирную жопу!

Ринига вскочил удивительно легко и замахал руками: в тебя стрелял белый, и в меня пусть стреляет белый. Я посмотрел на толстяка. Это именно он прислал своего человека в «Сатисфакцию». Он уговорил Султани на встречу с нами, он явно был слабым звеном. Но и Султани, несмотря на все свое пацанское хамство и гонор, не зря согласился с ним. Они устали, они оба чувствовали, что долго больше не протянут. Но стоило нам ошибиться в эти минуты – и все слетело бы с тонкой кромки надежды успокоить этих людей.