Сатиры. Письма. Эпиграммы. Из Анакреона

Часть ты прямо отгадал; хоть мне не завидно,
Чувствую, сколь знатным всем и стыд и обидно,
²⁵ Что кто не все еще стер с грубых рук мозоли,
Кто недавно продавал в рядах мешок соли,
Кто глушил нас: «Сальные, крича, ясно свечи
Горят», кто с подовыми горшком истер плечи, —
Тот, на высоку степень вспрыгнувши, блистает,
³⁰ А благородство мое во мне унывает
И не сильно принести мне никакой польги.[82]
Знатны уж предки мои были в царство Ольги[83]
И с тех времен по сих пор в углу не сидели —
Государства лучшими чинами владели.
³⁵ Рассмотри гербовники, грамот виды разны,
Книгу родословную, записки приказны:
С прадедова прадеда, чтоб начать поближе,
Думного, наместника[84] никто не был ниже;
Искусны в миру, в войне рассудно и смело
⁴⁰ Вершили ружьем, умом не одно те дело.
Взгляни на пространные стены нашей салы[85] —
Увидишь, как рвали строй, как ломали валы.[86]
В суде чисты руки их: помнит челобитчик
Милость их, и помнит злу остуду обидчик.
⁴⁵ А батюшка уж всем верх; как его не стало,
Государства правое плечо с ним отпало.
Когда было выедет — всяк долой с дороги
И, шапочку сняв, ему головою — в ноги.
Всегда за ним выборна таскалася свита,[87]
⁵⁰ Что ни день рано с утра крестова[88] набита
Теми, которых теперь народ почитает
И от которых наш брат милость ожидает.
Сколько раз, не смея те приступать к нам сами,
Дворецкому кланялись с полными руками.[89]
⁵⁵ И когда батюшка к ним промолвит хоть слово —
Заторопев, онемев, слезы у иного
Потекли с глаз с радости; иной, не спокоен,
Всем наскучил, хвастая, что был он достоен
С временщиком говорить, и весь веселился
⁶⁰ Дом его, как бы им клад богатый явился.[90]
Сам уж суди, как легко мне должно казаться,
Столь славны предки имев, забытым остаться,
Последним видеть себя, куды глаз ни вскину.

Филарет