Сат Чит Ананда

И после этого она умерла, поэтому им не хватило времени для того, чтобы сказать ей: «Этот вопрос такой же нелепый, как и твой первый вопрос. Сначала ты спросила, какой ответ, не спросив, какой вопрос, потом ты спросила, какой вопрос. Есть миллионы вопросов. Кто знает, на какой вопрос ты хотела получить ответ?

На самом деле, Гертруда Штайн была не в уме, когда спросила: «Каков ответ?» Она вышла за пределы сердца, когда спросила с улыбкой: «Хорошо, какой вопрос?» После чего она ушла в запредельное.

Это была одна из самых прекрасных смертей на Западе. На Востоке мы знали много красивых смертей. Людям очень трудно красиво жить. Но были такие люди, которые красиво жили, а умерли еще более красиво. Потому что для них смерть становится завершением, как вершина жизни, как будто бы вся жизнь становится вспышкой огня в единое мгновение, в тотальной интенсивности перед тем, как исчезнуть во вселенной. Она не теряла свой ум в том смысле, в каком обычно понимается сумасшествие. Но она, определенно, возвысилась над сердцем.

Выше этих двух диаметрально противоположных центров находится ваше бытие, которое совершенно невинно и не понимают ни вопросов, ни ответов. Оно настолько полно в себе, что ничего больше не остается для ответов.

Мое собственное понимание такого, что Гертруда Штайн умерла просветленной. Запад должен понять просветление. Они просто думали, что она сошла с ума. Но это не было сумасшествие, это было мгновение великого праздника. То, что она не могла обрести во время жизни, она обрела во время смерти. И она дала точное определение: нет вопросов, нет ответов, и вы дома.

Савита, ты в полном порядке. Я наблюдал за тобой, смотрел в твои глаза, на твое лицо. Оно так сильно изменилось. Я помню, как ты пришла ко мне впервые много лет назад. Я точно помню, какое тяжелое было у тебя лицо, насколько ты была интеллектуальной. Твое лицо было такое красивое, ты была таким прекрасным существом, но ты не могла замаскировать тяжесть.

Это было выше тебя, ты была полностью в голове. И твое лицо из-за этого теряло все свое величие. Оно было красивое, очень красивая фигура, но оно не имело чего-то главного, что свойственно красоте: величия. Теперь я вижу, что сердце в тебе стало сильнее головы. Твое лицо излучает величие, глаза показывают тишину, ты показываешь определенное спокойствие, определенное центрирование, так просто.

Когда ты пришла ко мне впервые, я мог увидеть беспокойство. Ты не могла даже одно мгновение смотреть в одном направлении. Это не только вопрос тела. Если ум постоянно движется, это воздействует на тело. Теперь я вижу, что ты сидишь, как мраморная статуя: нет движений, и твое лицо излучает любовь. Ты окружена новым опытом. Ты полностью на правильном пути. И недалек тот день, когда ты будешь далеко, когда твое лицо начнет излучать свет просветления. Тем временем радуйся столько, сколько можешь, и будь благодарна существованию всем своим бытием.

Но мне бы хотелось сказать еще одно: ты стала очень тихой. Настолько тихой, что, возможно, ты можешь столкнуться с тем, что даже смех тебя будет немного беспокоить. Мне бы хотелось, чтобы ты всегда помнила о том, что тишину нельзя нарушить смехом, она лишь углубляется из-за него. Смех для меня - это важное качество религиозного опыта. Он включает вас полностью.

Но он приходит тогда, когда люди находятся на пути, растут, и приходит такое мгновение, когда их тишина становится немного серьезной. Это естественно. Они никогда не знали тишины. Она немного окрашивается серьезностью. Но за серьезностью немного прячется печаль. И то, и другое может быть разрушено, если вы научитесь немного смеяться, немного петь, немного танцевать.

Мне бы хотелось, чтобы вы достигли высшего, как дети, чтобы вы журчали от смеха: это единственный способ приветствовать существование, когда вы встречаетесь с высшим. Вы должны входить со смехом, с танцем, с пением, потому что только ваш смех и ваше пение, ваш танец могут стать выражением вашей благодарности. Никакие другие слова невозможны!

Только для тебя, Савита:

Йосел Московитц имел четырех дочерей и настаивал на том, чтобы лично познакомиться с их женихами, прежде чем разрешить им выйти замуж. Первый жених пришел и сказал: «Меня зовут Джим, и я пришел для того, чтобы забрать Ким поплавать в бассейне. Она здесь?»

Он казался вполне приличным, поэтому Йосел разрешил им уйти. Появился второй парень и спросил: «Меня зовут Джо, и я пришел для того, чтобы взять Фло на шоу. Можем ли мы пойти?» Ему также разрешили.

Вскоре у дверей появился третий мальчик, который произнес: «Меня зовут Ланц, и я пришел для того, чтобы забрать Ненси на танцы. Вы разрешите?» И они ушли.

Через полчаса в дверь постучал пьяница и сказал заплетающимся языком: «Привет, меня зовут Бак...»

Но Йосел сразу крикнул: «Ее нет дома!»