Сашка

– Я не стреляю в детей! – возразил первый.

– Унтер-офицер приказал убить их всех!

– Я не буду стрелять в ребенка, Ганс! Я сапер, а не палач. Хочешь, сам убивай, а я не буду.

– Я тоже не буду. Тем более он ранен. Отдадим его штурмовикам, пусть они решат, что с ним делать.

Сашка сидел, продолжая смотреть невидящими глазами перед собой, когда его снова подняли за шиворот и поставили на ноги. Только тогда он осознанно заметил около себя двух немецких солдат с перекинутыми за плечи винтовками. Они стояли и о чем-то разговаривали, показывая на него пальцем. Затем один, постарше, подошел к Сашке и толкнул его рукой, указывая направление в сторону деревни. Сашка последний раз обернулся на развалины маленькой крепости, ставшей в одночасье братской могилой их небольшого гарнизона, и, медленно переставляя ноги, двинулся впереди солдат. Те не торопили, спокойно шагая сзади и переговариваясь на непонятном резком языке.

Пришли в Орлю. Сожженные дома, обгорелые печные трубы, убитая лошадь с разорванным животом около сломанного забора, перепаханная взрывами земля, многочисленные воронки. Таким невеселым пейзажем встретила Сашку первая увиденная им деревня, с первых минут испытавшая всю жестокость начавшейся войны. На другом краю, среди чудом уцелевшего сада, располагался немецкий штаб. Всюду сновали вооруженные фашисты, с насмешкой поглядывая на идущего под конвоем Сашку.

Его отвели к большой палатке. Один из сопровождавших Сашку солдат вошел в нее и через пару минут вышел с офицером. Тот подошел поближе, внимательно посмотрел на пленника и тихо сказал на немецком, ни к кому не обращаясь:

– Не понимаю, как этим соплякам удается до сих пор нас сдерживать? Дикая страна. Одни фанатики! – Офицер повернулся к солдатам и громко добавил: – Это не пограничник. Тех расстреливать на месте, а этого отправьте к остальным. Пусть подыхает в лагере, – и, повернувшись, вошел назад в палатку.

Молодой немец подошел к Сашке и под общий хохот остальных сильно пнул ногой, да так, что Сашка не смог устоять на ногах и упал в траву. Его снова взяли за ворот гимнастерки и рывком поставили на ноги. Довольные белобрысые солдаты продолжали хохотать, насмехаясь над маленьким, перепачканным грязью пополам с кровью пленником. Затем все тот же молодой немец повел Сашку в поле подальше от деревни, где в окружении расставленных пулеметов находились попавшие в плен красноармейцы вместе с гражданскими строителями из рабочих бригад, помогавшими строить линию обороны.

Большая часть людей были полураздеты, напуганы, было видно, что они попали в руки врага в первые минуты войны. Напоследок еще раз ударив Сашку ногой, немец толкнул его к остальным. К Сашке сразу же подскочили, посадили на землю и стали расспрашивать. По внешнему виду многие догадались, что новый пленник прибыл из дотов, выстрелы из которых до сих пор мешали гитлеровцам в точности выполнять свой расписанный по пунктам план.

Здесь, в кругу таких же бедолаг, Сашка встретил своих сослуживцев из батальона, ребят из соседней бригады, которые подвозили бетон и доски на стройку. Были здесь и пограничники, и саперы, и солдаты со всех окрестностей, и гражданские строители, и даже пара милиционеров в разорванной форме. Ни воды, ни еды не давали, и люди начинали голодать, второй день сидя на солнцепеке, от которого нельзя было спрятаться.

Хуже всего доставалось раненым. Ни бинтов, ни лекарств не было, люди так и лежали в крови, предоставленные сами себе. Пленные говорили о разном – кто-то строил планы побега, кто-то недоумевал от случившегося, но были и такие, кто считал свое пленение спасением от большевизма и искренне благодарил немцев за эту войну. По воле случая в плену оказался фельдшер из их саперного батальона, который протиснулся к Сашке и разогнал зевак, слушавших его спутанный рассказ о событиях последних дней.

– Ишь налетели, как курицы! – фельдшер не стеснялся в выражениях, – дайте человеку в себя прийти для начала, потом уж и расспрашивать будете, а теперь расступитесь и не мешайте, – и он принялся осматривать Сашку. Раны на голове оказались неглубокие, просто сорвало кожу в нескольких местах. Так как промыть голову от крови было нечем, фельдшер просто забинтовал ее невесть откуда появившимся куском грязного бинта, подложив на кровоточащие места листочки подорожника.

– Ничего, организм молодой, до свадьбы заживет, лишь бы только заражения не было, – сказал он напоследок и отправился к очередному раненому.

Поздно вечером к Сашке пробрался командир его взвода младший лейтенант Щербаков.