Саша Чекалин

— Служил я на «Варяге» марсовым, — рассказывал Александр Ильич. — Когда начался неравный бой — находился на подаче снарядов. Трудились мы не покладая рук. Кругом рвутся вражеские бомбы. А на пашем «Варяге» все ходуном ходит после каждого нашего залпа… Видим — загорелся японский крейсер «Азима». «Ура! — кричим. — Пробьемся в Порт-Артур к своим!» Выскочил против нас вражеский миноносец. Хотел прямой наводкой потопить. Подбили мы и его. Видим — носом взрыл волны и стал тонуть… Но тут японцы пристрелялись. Стали их снаряды громить «Варяг». А у нас снаряды уже на исходе. Да и покорежили наш «Варяг» изрядно. Повернули мы обратно в порт. Подняли сигнал: «Терпим бедствие, но не сдаемся». Были в корейских водах и иностранные суда — английские, французские, американские. Обязаны они были встать на нашу защиту, потому что в нейтральном порту мы находились. Но они не помогли нам. Сами предлагают нам сигналами: сдавайтесь врагу! Но мы не сдались… Не посрамили своей Родины и своего боевого Андреевского флага на мачте…

Когда Александр Ильич кончил рассказывать, стихийно возникла песня. Ее пели все, даже те, кто не знал слов:

Наверх вы, товарищи! Все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает…

Саша не сводил глаз с Александра Ильича. Он пел, охваченный необычайным волнением и восторгом, гордостью за отважных русских моряков. С таким же волнением — он видел — пели и Наташа, и Вася, и Егор, и все ребята.

Провожать гостя вышли на улицу. Каждому непременно хотелось пожать руку Александру Ильичу.

Влажный теплый апрельский ветер порывами врывался в улицы. На дороге вместе со снегом разбухала непролазная грязь. Но ребята ничего этого не замечали.

— Яс ним еще давно познакомился, — оживленно рассказывал Саша ребятам, — в поезде, когда ехал из санатория…

— А мне так и не сказал, — упрекнула его Наташа. Рядом с Наташей шел Егор Астахов. Позади шагали Вовка с Васей. Все смеялись, шутили. Было так весело в этот солнечный, по-весеннему/радостный день.

Проводив Александра Ильича, ребята пошли на обрыв. Внизу, взломав побуревший лед, сердито и яростно шумела Ока. Широко разливаясь, она буйно рвалась вперед. Ребята долго стояли, смотрели.

— Как хорошо! — повторяла Наташа. Ветер шевелил ее черные кудри. Саша молчал. Река своим шумом напоминала кипящее море, в котором, как наяву, перед глазами Саши сражался с врагами «Варяг».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Осенью 1939 года гитлеровская Германия напала на Польшу. Сразу запахло грозой. Лица людей посуровели. Все понимали: заняв Польшу, фашисты подойдут к нашей границе. В двухэтажном особняке на Советской, где помещался военкомат, теперь до глубокой полночи горел огонь. Очевидно, там тоже беспокоились и готовились.

— Мама, что же это — война? — тревожно спрашивал Саша.

— Похоже, что война… — задумчиво отвечали отец и мать. — Как бы до нас фашисты не дошли…

— Ну-у… — возражал Саша. — Наш Советский Союз любому сдачи даст.

Теперь в коридоре школы, где висела «Комсомольская правда», постоянно во время перемен толпились ребята. Шли горячие споры о том, как дальше развернутся события. Когда же советские войска освободили Западную Украину и Западную Белоруссию, у ребят появилась тяга ко всему военному. Саша теперь ходил в сапогах, в гимнастерке, со значком «Ворошиловский стрелок» на груди.

В этом году многие ребята из Сашиного класса начали готовиться к вступлению в комсомол. А Сашу все более охватывали тревога и уныние. В Уставе ВЛКСМ, который он уже знал почти наизусть, было ясно сказано, что в комсомол принимают с пятнадцати лет. А ему, Саше, еще только четырнадцать с небольшим. Как тут быть? Неужели еще год — целый длинный год ждать осуществления своей мечты?

Секретарь комсомольской организации школы, молоденькая белокурая учительница Чернецова раздала ребятам анкеты. Саша тоже взял анкету, нерешительно постоял в учительской, потом пошел с ребятами в класс.

— Ты что такой растерянный? — спросил Володя.

— Так…

Дома Саша попросил мать:

— Ты мне поможешь написать автобиографию?

— Это еще для чего? — удивилась Надежда Самойловна. — В комсомол тебе еще рано, не примут…

— Почему рано? — горячо запротестовал Саша. — Во время гражданской войны с тринадцати лет принимали.

— Кого же это принимали?.. — не соглашалась мать.

— Как кого?.. А Павку Корчагина… Ты же читала Островского… А «Школу» Гайдара читала?.. Там главный герой Борис Голиков еще мальчишкой начал воевать…

Матери нравилась горячность Саши.

«Нетерпеливый…» — думала она.

А Саша расстроился.

«Пожалуй, не примут…» — соображал он.

В этот вечер допоздна он сидел в своей комнате. Горел огонь. Младший брат уже спал. А Саша, начав заполнять анкету, запнулся на годе рождения.

«Может быть, на год постарше поставить?.. — мельтешила соблазнительная мысль. — Нечестно!.. Скажут, какой комсомолец?.. С первого же дня обманом живет… А может, и не заметят?..»