Саша Чекалин

— Говорил я — без нас все равно не обойдутся, — горделиво заявлял Саша, ведя свое звено на собрание.

В избе-читальне озабоченный Ваня Колобков таинственно отозвал Сашу в сторону.

— Штаб выберем для содействия месячнику, — сказал он. — Тебя от пионеров в штаб введем… Как, согласен?

Смуглые щеки у Саши слегка покраснели.

— Ладно, поработаем, — по-взрослому солидно ответил он, восторженно глядя на секретаря комсомольской организации. — Я наших ребят в это дело втяну.

«Только бы пионеры не подкачали! Организовать их надо. Смелые на улице, а на дело робкие…» — думал он, сидя в президиуме собрания.

— Собственно говоря, надо начать с самих себя… — ораторствовал Ваня Колобков, размахивая длинными жилистыми руками и по привычке яростно ероша свои густые золотистые кудри. — У себя в доме навести чистоту и порядок. А потом и соседям помочь…

Саша, прищурив глаза, из-за стола президиума посматривал на ребят. Как они сейчас завидуют ему!

После собрания расходились с песней. В такт заливалась гармонь, отчетливо выговаривая слова на своем языке:

И любят песню деревни и села,
И любят песню большие города.

Весенний воздух приятно кружил голову. Мигали на иссиня-черном небе крупные яркие звезды…

— Ну, мои помощники, — говорила дома Надежда Самойловна сыновьям, — теперь на вас все село смотреть будет: навела Чекалина в своем хозяйстве чистоту и порядок или на словах только агитирует?

Сыновья понимали: подводить и мать и себя нельзя. Вернувшись из школы, они теперь усердно искали для себя работы. Переложили рассыпавшуюся поленницу дров около дома, починили ветхие ступеньки на крыльце, сгребли прошлогодний мусор с луговины.

— Может, тебе помочь? — наперебой предлагали они свои услуги матери, когда она скребла и мыла пол в сенях, обметала с потолка паутину.

Если дома помощи не требовалось, ребята направлялись к дедушке. Первыми жертвами месячника стали черные тараканы, которых у дедушки в избе развелось великое множество. Несмотря на возражения бабушки, которая считала, что черные тараканы приносят дому счастье, ребята каждый вечер ставили ловушки. Скоро в избе не стало ни одного таракана. Возле дедушкиного дома Саша и Витюшка вырыли канавки, убрали с усадьбы давнишний хлам, подмели дорожки, под окнами прибили на застрехе доску, которую Николай Осипович давно собирался приладить на свое место.

Неделю спустя пионеры и комсомольцы группами ходили друг к другу в избы, проверяли, чисто ли. У Саши в специальной тетради появились разграфленные страницы, где он отмечал, какая проделана работа по месячнику, кто из пионеров его звена выполняет поручения.

Встречаясь с Ваней Колобковым, Саша докладывал о работе своего звена.

— Действуй, действуй… — скороговоркой отвечал секретарь, — на следующей неделе воскресник организуем.

Саша снова загорался: «Воскресник! Надо немедленно сообщить ребятам».

В один из апрельских дней к нерадивым хозяевам, которые не особенно утруждали себя наведением чистоты и порядка в доме, нагрянули комсомольцы и пионеры — кто с ведром, кто с лопатой, кто с мочалкой. Егорушка из Сашиного звена первым решительно шагнул в избу к деду Пупырю. Но сразу же вылетел обратно, пересчитав спиной крутые ступеньки крыльца. За ним с веником в руках выскочил разъяренный Пупырь.

— Под носом у себя чистоту наводи! — кричал он, вращая водянистыми глазами. — Тоже… уму-разуму учить пришел!

— Будьте свидетелями! Он меня веником огрел! — кричал Егорушка, с опаской поглядывая на деда.

Комсомольцы убеждали разгневанного Пупыря:

— Мы думали… у вас сын в армии… Мы к вам как к красноармейской семье, помочь пришли…

Покричав, дед Пупырь, однако, пустил к себе ребят. Уговорила сноха, не любившая крику и шуму. А потом и сама была не рада. Соседки упрекали ее в лени, в нерадивости.

В соседних избах тоже закипела работа. Хозяева, боясь, чтобы к ним не нагрянули «буксирные бригады», сами спешили навести чистоту в своих избах и дворах.

Когда подвели итоги месячника, оказалось, что Песковатское вышло на первое место в районе. Наиболее отличившихся комсомольцев и пионеров райком комсомола премировал.

Спустя несколько дней мать пришла из сельсовета раньше обычного. Она села на лавку, сияющая, веселая, притянула к себе старшего сына.

— Ну, Шурик, значит, уезжаем. Ты в одну сторону, я в другую… За отличную учебу и активность в пионерских делах райком комсомола премировал Шурика путевкой в детский санаторий, — пояснила она мужу.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Санаторий находился на Оке, под Калугой, много ниже того места, где в Оку впадала Вырка. Узнав об этом, Саша предложил ребятам:

— Напишите мне письмо, запечатайте в бутылку и бросьте ее в воду. А я там поймаю. Или кораблики пускайте — обязательно с парусами. Может быть, доплывут.

Друзья обещали слать ему весточки.

Его увлекла эта затея. Если бы кто-нибудь из ребят уезжал, он непременно бы так поступил.