Саранча

— Да не бывает лодок на шестерых, — задумчиво говорит Аким, — да и не смогу я завтра выйти. Завтра я со сводной ротой на юг ухожу.

— Как так, — искренне удивляется Морозов. — Ты же, я так понял, с Пановой договорился.

— Ни о чем я с ней не договаривался. Она просила, но я-то согласия не давал.

Лейтенант смотрит на него пристально, и теперь уже не очень дружелюбно.

Он явно не ожидал отказа. Ждёт объяснений.

— Нужно казачьи станицы эвакуировать. Их водой заливает, — говорит Саблин. — Я только что обещал есаулу, что пойду. Через пять дней вернусь, тогда и пойдём.

На плечо лейтенанта опять падает саранча, на этот раз она зацепилась за мокрый пыльник, лейтенант глянул на насекомое и смахнул его на землю.

— Да и лодку на шесть человек тебе не найти, лейтенант, её делать придётся на заказ, — продолжает Аким как можно дружелюбнее. — Найди мастерские Скрябина, на восток по этой улице и на север по берегу. Большой ангар. Там за три дня тебе её сварят. Мотор на неё…

— Погоди ты с мотором, — прерывает его лейтенант, — так ты что, не пойдёшь завтра?

— Я ж говорю, завтра я ухожу со сводной сотней, эвакуировать станицы на юге.

— Какие ещё станицы, — не понимает Морозов.

— Принято у казаков так, если одна станица в беде, другие ей на помощь приходят, даже если это степняки, ну степные казаки. А у вас в городе разве не так?

Морозов ему отвечать не собирается, тянет из кармана коммутатор, кстати, незнакомой конструкции, такой Аким ещё не видел и уже через несколько секунд начинает говорить, а Саблин его хлопает по плечу, как старого приятеля, садиться на квадроцикл и разворачивается к своим воротам.

Ещё не успел он въехать на свой двор, как в его кармане завибрировал телефон. Трепыхался настойчиво, долго не сдавался. Но он не собирался его брать. Поставил квадроцикл под навес, пошёл с женой разговаривать. А Пановой и Морозову он уже всё сказал, и добавить ему было нечего. А по его двору, из лужи в лужу прыгали десятки мокрых насекомых. И за ними в радостном возбуждении бегали мокрые куры. Хватали их, расклёвывали на части и, закинув голову, проглатывали с явным удовольствием.

Да, придётся заливать его участки инсектицидом.

Глава 8

Едва уселись, чтобы дух перевести после долгого бега, воду достали, как приехал сотник Короткович. Спрыгнул с БТРа, летит к казакам так, что все сервомоторы пищат. Даже в темноте ясно, что злой, как чёрт.

Казаки встают, строятся.

— Прапорщик! — орёт сотник.

— Здесь, господин сотник, — вперёд выходит комвзвода Михеенко.

— Причина отступления. Почему отошли с исходных?

— Вывел взвод из-под удара артиллерией противника.

Михеенко даже рукой указал себе за спину, там вдалеке, на юге, всё ещё били тяжёлые снаряды, перекапывая овраг.

— Это еще по нам молотят, — продолжает прапорщик.

Тут подъехал ещё подсотенный Колышев. Тоже встал в стойку рядом с Коротковичем, и с этакой издёвочкой интересуется:

— И как далеко вы собираетесь выводить вверенный вам взвод из-под обстрела? До родной станицы надеетесь довести?

— Никак нет, — невесело отвечает прапорщик.

— Задание выполнили? — не унимается сотник.

— Уничтожили три турели, — оживился Михеенко. — И отступили из-за высокой плотности огня.

— Две турели, — говорит, вернее, орёт Короткович.

— Три, — не соглашается Михеенко.

— Две, — снова вступает подсотенный, — одна турель была макетом, даже этого вы не знаете, прапорщик.

Михеенко молчит.

— А почему так долго шли, — не успокаивается сотник, — где прохлаждались?

— Никак нет, не прохлаждались, по ходу движения обезвредили двадцать две мины и шесть фугасов, — говорит Михеенко, уже и сам тон повышая. — Весь овраг — сплошные мины.

Конечно, обидно взводу такое слышать. «Прохлаждались!» За время такого «прохлаждения» двух бойцов потеряли да две турели сожгли, даже если подсотник Колышев прав.

— Возвращайтесь на исходные, — уже понижая тон, говорит Корткович. — Немедленно!

— Разрешите обратиться, господин сотник, — влезает в разговор Теренчук.

— Говорите, — разрешает сотник.

— Мы вернулись, потому что миной пусковой стол разбило. За столом пришли.

Врёт.

— И ни одной гранаты не осталось, — без разрешения добавляет Хайруллин. — Все постреляли. И что нам в овраге без гранат и стола делать?

— Хайруллин, — тут же ощетинился Колышев, — устав читали? Помните раздел про разговоры в строю?

— Так точно, — отвечает Тимофей Хайруллин.

Замолкает.

— Товарищ подсотенный, — официально произносит сотник, — выдайте взводу новый пусковой стол и гранаты и проследите, чтобы они незамедлительно вернулись на исходные позиции, скоро начнётся вторая атака. До начала атаки взвод должен быть на месте.

— Будет исполнено, товарищ сотник, — отвечает Колышев.

Сотрник залазит на БТР и уезжает, а недовольный подсотенный берёт несколько казаков и едет с ним получать новый стол и боекомплект.

Саблин едет среди них. Бойцы штурмовой группы понесут гранаты.

Как всегда. Не привыкать. Ну, так хоть покурить на броне успеет, прежде чем набросают ему в рюкзак тяжеленного железа.