Саракамуш

– Ты хорошо себя чувствуешь? – осторожно поинтересовался граф Шаповалов. При этом он не сводил с Изы внимательного взгляда.

– Вполне! – Иза пожала плечами.

Проводив Изу взглядом, граф Шаповалов повернулся к Рипсиме. На его лице застыл вопрос. Поняв его значение, Рипсиме коротко пожала плечами:

– Она не плакала и даже не переживала. Стала спокойной.

– Стала спокойной? – переспросил граф Шаповалов и тут же возразил. – Нет, уважаемая Рипсиме, Иза никогда не была спокойной. Спокойствие никогда не было ей присуще.

– Возможно, повзрослела, – Рипсиме пожала плечами и почти сразу же с тревогой добавила, – меня только одно беспокоит.

– И что же?

– Отношения Изы с этим Андро развивались очень быстро и бурно. Иза ни перед чем не останавливалась. Она даже сама пошла свататься к нему. Она жить без него не могла. Одну часть дня она проводила с Андро, а вторую часть дня говорила только о нём. Как-то легко она приняла его потерю.

Граф Шаповалов задержал взгляд на Рипсиме, а потом развернул письмо и начал читать. Чтение заняло совсем немного времени.

– Да, – только и сказал граф Шаповалов, дочитав письмо. – Отправлю его немедленно, а вечером вернусь к вам в имение. Найдётся для меня комната?

– О чём вы говорите? – рассердилась Рипсиме. – И не стыдно вам такие вопросы задавать?

– Больше не буду!

Поцеловав руку Рипсиме, граф Шаповалов покинул гостиную. Рипсиме же сразу отправилась в комнату Изы. Иза спала или притворялась спящей. Решив её не тревожить, Рипсиме осторожно прикрыла дверь.

Глава 47

Ночная Волга. Подчиняясь порывам ветра, тысячи звёзд перекатываются по волнам. Полная луна висит прямо над рекой. Она ярко освещает вереницу деревянных построек, две баржи с натянутыми канатами и покров из человеческих тел. Сотни заключённых, прижавшись, друг к другу спят прямо на земле.

На берегу реки горят десятки костров. За одним таким костром сидят двое солдат. Один ещё молод. Второй старше, с серебристыми усами. В руках у каждого котелок с дымящей похлёбкой. Вокруг почти полная тишина. Лишь изредка раздаётся ленивые окрики часовых. И эту тишину внезапно прорезает дикий крик. Крик раздаётся совсем рядом с солдатами. Вслед за криком раздаются полусонные возмущённые голоса. Громче всех звучит призыв убить кого-то.

– Я те дам «убить», – солдат с серебристыми усами грозит кулаком в ночь.

– «Варламыч» – раздаётся из темноты, – убери ты его, Христом Богом просим. Вторую ночь без умолку кричит. Как идти если не спать?

Солдат с серебристыми усами, которого кто-то назвал «Варламыч», откладывает в сторону котелок, вытаскивает из костра догорающую головешку и уходит в темноту. Пройдя не более двадцати шагов, он останавливается и освещает головешкой лицо совсем ещё молодого парня. Глаза этого парня широко раскрыты. Из них – то и дело выкатываются слёзы.

– Чего плакать-то? – спрашивает у него «Варламыч». – Сам виноват во всём. Теперь терпи.

В ответ раздаётся еле различимый шёпот:

– Мне больно, больно, мне очень больно.

– Да уж, как не больно?! Про тебя нам особо говорили. Мастер ты притворяться. Вроде того фокусника. Но тут тебе не цирк. Мигом в себя приведут. Да и помолчал бы ты лучше. Друзья-то твои больно злющие на тебя. Неровен час зашибут. Ну да ладно. Делай, как знаешь. Только помощи не проси. Никто тебе здесь не подсобит.

«Варламыч» выбросил головешку в воду и вернулся к костру. Не успел он взять в руки котелок, как снова раздался дикий крик.

– Чтоб тебя нелёгкая взяла, – в сердцах бросил «Варламыч».

В темноте послышалась явственная возня.

– Бьют его, что ли? Надо бы остановить?! – молодой солдат всматривался в темноту, а потом с решимостью встал.

– Сиди, – приказал ему «Варламыч», – это дело ихние. Пусть воспитывают.

«Варламыч» оказался прав. Вскоре крики действительно смолкли. Судя по всему, возбудителя спокойствия удалось «успокоить».

Ночь уходила уступа место рассвету. По лагерю начали раздаваться громкие крики:

– Строится для погрузки на баржу.

Один за другим заключённые с неохотой поднимались с земли, выстраиваясь в отдельные группы и колонны.

– Шевелитесь! Быстрее! Быстрее! – звучали новые крики.

Офицер в звании капитана, в сопровождение двух «унтеров» двигался между группами и время от времени резким голосом отдавал приказания.

– А это ещё что такое? – капитан остановился и указал на молодого парня, который оставался лежать на земле. На лице виднелись свежие кровоподтёки.

К Капитану подскочил «Варламыч» и вытянувшись в стружку доложил:

– Это есть «тот самый» Андро Пахлавуни, о котором сказывал его благородие поручик Краснов!

– Знаменитый притворщик? А ну встать, – закричал капитан.

В ответ на приказ капитана, Андро, а это действительно был он, только и смог раскрыть губы и прошептать: «Мне больно».

– Чего он сказал? – не понял капитан.

– Больно ему. Одно и тоже говорит, – раздался голос одного из заключённых.

– Сейчас мы его вылечим. Сразу и на всю оставшуюся жизнь, – пообещал капитан. – В кузницу его!

Невзирая на дикие крики Андро, четверо солдат приподняли его и понесли в кузницу.