Сапиенс , как вирус

Потёмкин с интересом посмотрел на спутника, неожиданно вспомнил о виртуальном бойце, оставшемся один на один с могущественным противником.

— Ты хочешь в Сеть? — с замиранием в сердце спросил он.

Вирусапиенс кивнул.

— А как же он? — Димка кивнул на тело, в котором в настоящий момент пребывал Вирусапиенс.

— А мне, какое дело? — прошипел тот. — Чтобы управлять этим агрегатом, нужен не просто человек? Я тут много чего изменил.

Потёмкину показалось, что в последний момент тон Вирусапиенса смягчился. Может он даже пожалел о принятом решении.

— Ты хотел, чтобы я поменялся местами с твоим другом!? — неожиданно засмеялся Вир, разглядывая смущенного Дмитрия. — То есть ты знал, что я… Нет! Нет! Нет! — Улыбка быстро сползла с его лица. — Ты не мог этого знать! — забормотал Вирусапиенс испуганно.

— Я и не знал! — торопливо произнес Потёмкин. — Я только хотел предложить тебе это… хотел просить тебя, но не думал, что ты сам предложишь.

Вирусапиенс опустил голову, пряча довольную улыбку.

— Здорово у вас, получается! — наигранно возмутился он. — Опять я за вас отдувайся — только теперь в Сети.

— Вздорный же ты человечишка! — воскликнул Ванькин, приняв возмущения Вируса за чистую монету.

Вздорный человечишка, однако, не обратил на недовольного здоровяка никакого внимания. Не останавливаясь, он коротко кивнул Потёмкину.

— Ладно, поехали в Храм, — предложил он. — Вы к старцу Михаилу, который не совсем Михаил, хотя и старец, а я в сеть. Откуда вышел, туда и уйду!

— А вот этого, пожалуй, — не нужно, — шепнул Дмитрий, выскакивая в обгоревшую комнату. — Мне и без тебя хорошо.

— И все-таки, зачем нам отец Михаил? — не успокаивался Анатолий, едва поспевая за Потемкиным.

Дмитрий спешил.

— Садовники должны знать, что происходит с нашим миром, — пояснил, выходя в подъезд.

— А причем здесь отец Михаил? — продолжил телохранитель.

— Я подозреваю, что он и есть Садовник.

* * *

Двери Храма распахнулись, едва нога Анатолия коснулась ступеньки, и на пороге появился возбужденный Игорь.

— Я вас давно жду, — воскликнул он, устремляясь к Потемкину. — Беда!

— Спокойно, брат, — шепнул Потёмкин, посылая нескладному добродушному здоровяку мысленное приветствие.

Монах не желал успокаиваться, размахивая руками и хватая гостей за рукава, он буквально тащил их за собой.

Показалась знакомая лестница, мелькнули отшлифованные ступени, открылась тяжелая дверь.

Дмитрий заглянул в кабинет священника.

Дубовый стол на месте, кресты, иконы — всё как всегда, всё неизменно.

Вот только к привычной материальной неизменности добавилась непривычно-замершая фигура отца Михаила.

Старец неподвижно восседал в массивном кресле; неподвижно настолько, что вполне мог сойти за умершего пожилого человека.

— И давно он так? — поинтересовался Потёмкин, касаясь теплой руки священнослужителя.

— Пульс нормальный, сердце работает, дыхание в порядке, — констатировал он. — А что не так?

Коснулся мыслесферы священника, тяжело вздыхая, осмотрелся, наблюдая за реакцией организма. Никого не заметив, проник глубже, остановился разглядывая мысли старца.

Страх висел в темноте, заслоняя остальные человеческие чувства. Дмитрий ощутил его невыносимо-холодное прикосновение и, сжавшись, едва не покинул оболочку священнослужителя. Лишь в последний момент он почувствовал присутствие хозяина тела.

Далекое, едва заметное биение… испуганная мысль коснулась его сознания и исчезла, словно источник ее мгновенно сделался неразумным.

Дмитрий решил не спешить и, осмотревшись, заметил в дальнем углу громадного зала, похожего не церковный, маленькую дверь из-за которой, в очередной раз донеслось едва различимое бормотание. Быстро подойдя к тайному убежищу, он рывком открыл дверь и увидел сжавшегося, испуганного человека.

Тот, сжимаясь, сидел в темном углу и шептал непонятную молитву.

— Изыди сатана! — зашипел старик.

— Я знаю тебя! Ты — Дьявол!

Дмитрий, сделав над собой усилие, заглянул в душу старца и мгновенно прочувствовал всю глубину ужаса охватившего глубоко верующего священнослужителя. Из его жизни были вырваны значительные куски. И беда для божьего человека заключалась не в том, что он не помнил происходящего с ним в это время, а в том, что он знал что делает, но не мог противиться захватившему его тело существу. Словно автомат, выполняющий заложенную в него программу, он дышал, двигался, произносил чужие слова, оставаясь при этом лишь зрителем, выброшенным в дальний угол сознания.

Но так было не всегда. Поначалу священник думал, что разговаривает с господом, выполняет волю создателя и это грело его торжествующую душу.

Однако время шло, и сомнения все чаще посещали отца Михаила. Но, несмотря на это, старец старался выполнять указания голоса посещавшего его в минуты размышлений.