Сапфо и Алкей (сборник)

Ка́стор, Полидевк, от прекрасной Леды

Отроки Зевса!

Конники, на быстрых конях вы мчитесь

По валам морским, по земле широкой,

Род людской спасая от жалкой смерти,

Сильные братья.

В непроглядной тьме кораблю сверкнете,

Прянете из волн по канату к вышке, —

И со щеглы свет над волненьем бурным,

Белый, маячит.

Брань и мятеж

Буря

Пойми, кто может, буйную дурь ветров!
Валы катятся – этот отсюда, тот
Оттуда… В их мятежной свалке
Носимся мы с кораблем смоленым,

Едва противясь натиску злобных волн.
Уж захлестнула палубу сплошь вода;
Уже просвечивает парус,
Весь продырявлен. Ослабли скрепы.

Но – злейший недруг – голову выше всех
Гребней подъемля, новый чернеет вал,
Беду суля и труд великий,
Прежде чем в гавань спасут нас боги.

Фетида

Помним быль веков: из деянья злого
Ты взрастила плод Приамидам горький,
Трое злой конец, – ты сожгла, Елена,
Город священный!

Не такую встарь из светлиц Нерея
В дом Хирона ввел Эакид невесту;
Не вотще созвал всех богов на свадьбу
С девой желанной.

Так развязан был благочестно пояс
Лучшей из сестер-Нереид; невинным
Браком сочетались Пелей с Фетидой,
Чистой любовью.

Полубога в срок родила Фетида,
Мощью всех сильней, браздодержца рыжих
Куней огневых. А окрест Елены
Гибли фригийцы.

Буря

. . . . . . . . .
. . . . . . . . .
Кидайте все добро в пучину, —
Только б корабль уцелел и люди!

А он? усталый грузных удары волн
Терпеть, перечить хлябям небесных вод
И вод морских, стенает: «Лучше б
Мне о подводный разбиться камень!»

Все лише буря мечет корабль родной.
Забвенья сердце хочет. За чашею
Найду ль мгновенную отраду,
Милый, с тобой и с утешным Вакхом?

На Питтака

Зевс-отец! Лидийцы златых статеров
Две нам тысячи полновесных дали, —
Лишь бы мы вступить попытали счастье
В город священный, —

Просто веря нам, ни на деле дружбы
Нашей не узнав, ни военной чести.
Он же, лис лукавый, сулил нам горы,
Роя лазейку…

На питтака

Притонов низких был завсегдатаем;
Опохмелялся в полдень несмешанным;
А ночью то-то шло веселье:
Гам бессловесным сменялся ревом.

Пошел он в гору; но не забыл в честях
Ни жизни прежней, ни площадных друзей:
Всю ночь о дно глубокой бочки
На перебой черпаки стучали.

Таким наследьем отчего имени,
Таким ты родом славишься: диво ли,
Что детям предков благородных
Выскочка наглый смешон и жалок?

НА Питтака

Пусть же смерд, породнясь
Браком с Атридами,
Жрет отчизну, как встарь
С Ми́рсилом жрал ее!

Пусть царюет, доколь
Нам не судит Арей
Одоленье! В тот день
Распря забудется,

От страды воздохнем,
От сокрушительной
Межусобной вражды,
Злобно посеянной

Тайным богом; она ж
Весь разорила град,
Лишь Питтаку дала
Славу да почести.

К Меланиппу