Сапфировые волны Мироздания

– Петька, а сторож не спросит у твоего папки, когда тот уходить с работы будет, где мы? – спросил Вовка, когда они устроились в подсобке.

– Всё рассчитано! Не дёргайся. Папка сегодня на машине с территории выйдет. Он на дачу к бабушке должен поехать, продукты повезёт. И там на ночь останется. А завтра суббота. Так что с Васильичем он не встретится ещё несколько дней.

– Васильичем?

– Ну, с дядь Колей. Да и кто знает, чем эта ночь для всех нас, жителей этой планеты обернётся? Может дядя Коля вообще ничего помнить не будет! Всё. Теперь сидим тихо. Кажется, сотрудники института по домам расходиться начали.

Петька стал прислушиваться к шагам и голосам в коридоре.

Через час уставшие, но воодушевлённые предстоящими грандиозными делами ребята осторожно приоткрыли дверь подсобки, осмотрелись и аккуратно, как заправские разведчики, двинулись по коридору.

– Ну, что. Вот она. Лаборатория. Святая святых, – пафосно произнёс Петька.

Мальчишки стояли перед дверью, открыть которую можно было только личным ключом. Он выдавался каждому сотруднику, допущенному в этот сектор научно-исследовательского института специальной службой по контролю за охраной гостайны.

– Ладно, что стоим-то? Дела сами собой делаться не будут. Готов? Приступаем.

В паре метров от заветной двери находился главный распределительный щит обособленной части НИИ, в которую входили несколько лабораторий. Петька достал из внутреннего кармана куртки маленькую коробочку с многочисленными кнопками, переключателями и торчащими проводками. С деловым видом он стал подсоединять эту коробочку к устройствам распределительного щита, периодически щёлкая какими-то тумблерами то в щите, то в своей коробочке. Мигали лампочки там и там, что-то жужжало и щёлкало. Вовка заворожённо наблюдал за происходящим. На его глазах вершилась магия. И магистром был его лучший друг! Невероятно.

Ливерий Поликарпович мчался в магазин. Довольный, счастливый, воодушевлённый. Ему даже показалось, что вот он, тот самый переломный момент в его судьбе, к которому он так долго и непросто шёл. Сегодня, вероятно, закончится, хвала всем богам, тёмная и безрадостная часть его жизненной истории и начнётся сплошное благоденствие. Заслуженное. Выстраданное. Вот у этих людей, которые ночью пришли в его мастерскую, судя по всему, никогда не было проблем с деньгами. От них пахло успехом и богатством, с первых минут чувствовалось, что материальный мир для них ничем не омрачён. И потому они имеют возможность свободно творить! Не рыскать в поисках заработков, не сводить концы с концами, не считать копейки. Они живут в полную силу! Занимаются своим духовным ростом, поисками себя, самовыражаются. А он? А что он? Ливерий Поликарпович, гениальный художник, непризнанный доселе мировой общественностью сегодня примкнул к этим счастливчикам! Гип-гип ура!

– Ливер! Ты что такой радостный? Случилось чего? – окликнул художника потрёпанный мужчина, выглядывавший из-за угла магазина. Он околачивался здесь большую часть своего времени, либо выжидая знакомых, либо надеясь на случайное знакомство. Некоторые старались «не замечать» его, а кто-то охотно вступал с ним в разговор и даже, случалось, подносили.

Окликнувший художника мужчина, который без всякого сомнения выглядел типичным забулдыгой, таковым, собственно говоря, не являлся. Несколько лет назад его скульптуры покупали богатеи для своих миллиардных поместий. Толстые ангелочки с тугими кудряшками и маленькими крылышками, обнажённые, грудастые, с крутыми бёдрами девы, державшие в тонких изящных руках арфы и амфоры, а также прочий незамысловатый гипсовый кич. Скульптору щедро платили, от заказов отбоя не было и ему казалось, что так будет вечно. Но мода на дев и упитанных мальчиков как-то внезапно прошла и заказов не стало. Скульптор растерялся. За последние двадцать с лишним лет он ваял только эти, однотипные скульптуры. Не задумываясь ни на минуту о том, что нужно развиваться, идти дальше в своём ремесле; он забыл, что такое профессиональный азарт, творческий непокой и стремление раскрывать неизвестные грани своего таланта. Последним, что он произвёл на свет, была гипсовая семья безыскусных, глуповато улыбающихся гномиков для детского уголка в саду какого-то миллионера с Новорижского шоссе. Больше заказов не было, денег, соответственно, тоже и скульптор перебивался случайными, не относящимися, в подавляющем большинстве к его творческой профессии, заработками.

Ливерий Поликарпович хотел было пробежать мимо, ведь у него сейчас начиналась новая, полная успеха и достатка жизнь, в которой не было места его прежним знакомым-неудачникам. Однако, ему так непреодолимо-мучительно захотелось выплеснуть переполнявшие его чувства, что он не удержался.

– Приветствую тебя, дружище! Новую жизнь начинаю! Жизнь, достойную моего таланта.

Художник сиял, как бриллиант в тиаре английской королевы.

– Ааа, – понимающе протянул скульптор, хотя ничего не понял, зато вмиг уловил, что у художника появились деньги.