Сапфировое пламя

— Она могла взять на себя все дела, какие захочет, она могла использовать все наши ресурсы, но после получения фиксированной зарплаты она больше не могла отдавать большую часть своего гонорара на покрытие наших долгов. Она должна была оставлять все, что заработала, себе. Я сказала ей, что если она хочет работать до смерти, то мы ничего не можем с этим поделать, но мы не будем соучастниками ее медленного самоубийства.

Он улыбался.

— Что?

— Элегантное решение. Очень похоже на тебя. Она взбесилась?

— Она была в ярости. Она пыталась заставить нас отменить это положение, но мы не сделали этого. А потом на ее лице появилось странное выражение, и она сказала: «Я не могу быть главой семьи, которая мне не доверяет». И потом она ушла.

Боль на ее лице останется со мной навсегда.

— Она не разговаривала со мной целых три недели. Она не отвечала на мои звонки, не отвечала на мои сообщения… Невада дала мне мое первое дело, она научила меня водить машину, она не спала и разговаривала со мной, когда я плакала в своей комнате из-за какой-то подростковой фигни. Однажды она часами ездила по всему городу, разыскивая меня, когда я случайно применила свою магию, и мне пришлось бежать от парня…

— Что?

Я замотала головой.

— Это было глупо. Мне было пятнадцать, он обращал на меня внимание, и я пошла с ним на свидание. Это вышло из-под контроля. Я хотела ему понравиться, и моя магия просочилась наружу. Это был всего лишь ручеек, но и этого было достаточно. Все шло хорошо, пока мне не пришлось идти домой, тогда он схватил меня за волосы и попытался затащить в свою машину. Я убежала и спряталась, а Невада искала меня часами, пока не нашла.

У него было странное выражение лица.

— Как бы то ни было, Невада всегда была рядом со мной, и я причинила ей боль. Это была моя идея. Я пробила брешь в нашей семье.

— Арабелла была согласна с этим. Полагаю, и остальные члены семьи тоже.

— Да, но я была главным вдохновителем.

— Это она тебя так назвала?

— Леон.

— Твой кузен импульсивный идиот.

— Леон импульсивен, но он сказал правду. — Я пожала плечами. — В конце концов, Невада пришла навестить меня. Она сказала мне, что понимает, почему я так поступила, но она больше не может быть главой Дома. По ее мнению, это был вотум недоверия. Кто-то должен заменить ее. Я была следующей старшей Превосходной. Это я устроила переворот. Больше никто.

— А что случилось с агентством? — спросил он.

— Оно принадлежит всем нам. Невада по-прежнему является акционером. Я управляю частью Дома Бейлор, а она отвечает за «Детективное агентство Бейлор». Она берет сложные дела, в основном бесплатно, обычно чтобы помочь людям, которым больше некуда идти. Большая часть ее работы так же вращается вокруг Рогана. Они все еще разбираются с последствиями трехлетней давности.

— Это должно было случиться, — сказал Алессандро. — Невозможно, Каталина, принадлежать двум Домам одновременно. В конце концов, приходится выбирать. Независимо от того, насколько тесен союз с семьей, когда выходишь замуж, верность начинает принадлежать твоему супругу.

— Так вот почему ты никогда не берешь на себя обязательства? — Я была храбра как никогда. А может быть, это была потеря крови. Я истекала кровью из дюжины неглубоких порезов, и от зловония костей Лоуренса у меня кружилась голова.

— Это было частью всего этого, — сказал он.

Мы свернули на нашу улицу.

Обгоревший кузов «Гардиана» лежал на боку слева. Из него поднимался черный плотный дым. Рядом на земле валялось обугленное тело в городской одежде.

Шиповые барьеры были подняты, блокируя доступ с боков. Впереди у сторожки стояла гаубица. Прибыл сержант Харт.

Алессандро удивленно поднял брови.

Из-за будки выскочила огромная косматая тень.

— Стой! — Я схватила Алессандро за руку. — Не рань его.

Он резко нажал на тормоз.

К нашей машине подбежал огромный гризли. Я отстегнула ремень безопасности и выпрыгнула из машины. Огромный медведь встал на задние лапы и навис надо мной, заслонив собой прожектор в верхней части будки охранника.

Я протянула к нему руки. Гризли наклонился и прижал меня к себе.

Я мельком увидела Алессандро, стоявшего на полпути к нам с бензопилой в руках.

— Это сержант Тедди, — сказала я ему, прислонившись головой к мягкому меху. — Он не причинит мне вреда. Он пацифист.

— Che gabbia di matti!¹³ — воскликнул Алессандро.

Мы могли быть кучкой сумасшедших, но это не имело значения. Наконец-то я была дома.

Улица перед складом была усыпана трупами. Уличные фонари, которые мы включали в экстренных случаях, заливали сцену ярким электрическим светом, и каждая деталь трупов была отчетливо видна. Некоторые просто валялись, их лица были пусты, в черепах виднелись аккуратные пулевые отверстия. Они, должно быть, принадлежали Леону и маме. Они были счастливчиками. Они быстро умерли. Остальные лежали, скрючившись, их лица были искажены ужасными масками страха и боли. Им потребовалось некоторое время, чтобы умереть, и они знали, что это происходит. Они это чувствовали.