Сапфир

Лана, откинувшись на спинку кресла и удобно примостившись затылком на мягком, созерцала мерный ход лопастей и зачем-то считала обороты – пятнадцать… двадцать… двадцать пять…

Сколько уже прошло? Минута? Две? Поскрипел ножками стула на веранде Марио, пошелестел страницами журнала. Интересно, что он читает?

Потихоньку закипало раздражение – разум на приказ «не думать» отзывался лишь новой порцией разномастных мыслей. В голову лезли воображаемые продукты, лежащие в холодильнике за ее спиной, – что хозяин дома ест по вечерам? Возле кровати на втором этаже наверняка стоит стол, на котором сейчас выключен компьютер. А сколько в бунгало санузлов? Далеко ли до пляжей? Где находится гараж? Она его не заметила, пока подъезжали…

Тихо. Тс-с-с… Тишина в голове, тишина.

Воображение, словно в насмешку, помолчав вместе с Ланой для приличия секунд пять, вдруг принималось рисовать то лицо Марио – его редкую и такую притягательную улыбку, – то крепкие и сильные плечи, то синие джинсы, то цепочку на мощной шее… Он ходит в спортзал по вечерам или тягает снаряды где-то здесь? Во дворе прилажен турник?

Тишина. Тишина-а-а-а…

Раздражение кипело уже отчетливо – булькало, пузырилось, исходило паром над поверхностью, – но чем яростнее Лана отбивалась от мыслей, тем хитрее те и изворотливее становились. Одни, как шпионы-диверсанты, просачивались внутрь аккуратно и незаметно, другие впрыгивали в тщательно охраняемый ей «пустой» фокус нагло и нахрапом, третьи, словно назойливые мухи, кружили поодаль – мол, маши-маши рукой, когда перестанешь махать, мы подлетим…

Что за бред? Неужели так тяжело всего несколько минут посидеть с пустой головой? Почему она никогда не занималась медитациями?

Вновь скрипнула спинка стула на веранде.

Лана вздохнула и прикрыла глаза – коричневые лопасти вращались и под веками. Сейчас. Всего минуту. Она посидит, отдохнет и начнет процесс сначала.

Прежде чем сдаться, она предприняла еще три попытки – одна другой хуже. Сперва продержалась минут пять – зыркала воображаемым взглядом по пустой голове, патрулировала отсутствие мыслей, – затем вдруг поняла, что этим самым занятием – зырканьем – и полна ее голова. И, значит, не пуста. Начала сначала. Продержалась недолго, вдруг почувствовала, что плавно соскальзывает в сон, заставила себя встряхнуться. Третья попытка и вовсе убедила Лану, что находиться в состоянии безмыслия она не умеет, и для того, чтобы научиться, ей потребуются месяцы или годы.

Вздохнула. Поднялась с кресла.

Марио на веранде действительно читал – на глянцевом развороте виднелась фотография красавицы-яхты. Шрифт и заголовок пропечатаны мелко – прочесть она не смогла. Уселась на соседний стул, скукожилась, как старая ива, приготовилась увидеть на его лице разочарование, когда покачает головой.

Но Марио не повернулся – отложил журнал и стал смотреть прямо перед собой. Лана проследила за его взглядом и вдруг поняла, что синяя полоса вдали у горизонта – это океан. Тот самый, родной и шумный, лижущий волнами пляж у ее крыльца. Красиво.

– А почему ты не поселился ближе? – поинтересовалась, когда немного размякла – она была признательна Мо за то, что тот не спросил, как у нее дела, и тем самым спас от позора хотя бы на несколько минут.

– Почему? Наверное, потому что ходить на встречи с океаном – все равно что ходить на встречи с женщиной. Приятно выкраивать время, собираться, готовиться, приятно ехать и знать, что скоро увидишь. В этом есть особенное наслаждение. Тем самым ты показываешь океану, что он тебе дорог.

– А разве жить с женщиной постоянно – не наслаждение? Просыпаться с ней, засыпать, проводить дни…

Лану вдруг кольнула непонятная ревность.

На лице Мо мелькнула тень улыбки:

– Наслаждение. Просто следующий этап, другой. Более глубокий, что ли.

«Хм, тогда один я, кажется, пропустила, – подумала про себя Лана, – по крайней мере, с океаном».

– Не вышло?

Разговор, которого она опасалась, случился несколько минут спустя.

– Нет, не вышло. Я старалась… честно.

– Я знаю. Догадываюсь, что это не просто. Неизвестно, сколько бы мучился сам.

Марио не осуждал, и дышать Лане стало легче.

– Я пришла попросить тебя чем-нибудь в меня кинуть.

– Все-таки?

– Да. Хочу попробовать запомнить это состояние. Съезд в него – вдруг получится? Может, потом будет легче с вентилятором.

– Как скажешь.

Кажется, хозяин дома веселился. Да и она сама ощущала бы глупое веселье, если бы ей предстояло отыскать предмет, которым нужно запустить в гостя.

В комнате, по сравнению с ярким уличным днем, царил полумрак. Поначалу Мо слонялся по гостиной, осматривал предметы – оценивал, мысленно взвешивал, качал головой: стаканы слишком твердые, стулья тяжелые, тарелки… – если прилетит в лоб ребром, мало не покажется. Бубнил под нос, что все не то, нужно что-то другое. Поднялся наверх, долго рыскал по спальне, затем в соседней кладовой, вернулся с тремя волосатыми и неестественно яркими теннисными мячиками.

– Пойдет?

– Надо пробовать.

Попробовали они во дворе. Первым Лане прилетело в грудь, вторым ощутимо в плечо, третий скользнул по ее виску.