Сапер. Том III

— Я такого не говорил! — выставил он вперед ладони. — Как можно такое подумать даже?! Я же понимаю, что не случись этого, фашисты другое придумали бы. А представляете, как бойцам нашим это дух подняло? Получается, даже на захваченной территории люди борются! Не сдались! Да встреть я того, кто это сделал, в ноги поклонился бы!

Нет, земных поклонов мне не надо, не стоит оно того. Не для почестей ведь делали. Так что потихонечку разговор скомкал и пошел командирить: нагонять страху на часовых и снимать пробу с кулешей. А то без контроля людям свойственно расслабляться, по себе знаю.

***

День пошел как-то незаметно. Вроде и не делал ничего особенного, а время улетело. То в одно место сходил, то в другое, переговорили с одним, с другим — а уже и темнеть начало. Вылез на берег, потягиваясь, Никанорыч. Я с Базановым посоветовался, и он оказался «за», чтобы старика к нам пригласить. Видать, тоже впечатлился вчера суровым нагоняем.

Так что я дождался, пока капитан поест неспешно, запьет кулеш чайком, закурит трубочку. Вот только после этого и подсел с наветренной стороны, чтобы не дышать дедовым самосадом, очень уж он у него ядреный, глаза щиплет.

— Разговор есть, Павел Никанорович, — со всем вежеством обращаюсь я к нему. Вот примерно так, если бы я с тестем по пьяни подрался, глаз ему подбил, а наутро пришел в долг просить.

— Ну, говори чего надо, — буркнул Закуска. Не может, видать, простить, что я его вчера как пацана отчитывал, да так, что даже последнего слова сказать не дал.

— А вот чем вы, к примеру, собираетесь заниматься после того как мы расстанемся? — не обращая внимания, продолжаю я стелиться перед ним.

— Пойду в церкву, свечку поставлю, что с таким хамьем расстались наконец-то, — не прекращает бурчать Никанорыч.

— А после этого?

— Вдову себе найду, лягу с ней на печку и буду за жопу держаться! Что пристал?! — взвился капитан. — Тебе какое дело?

— Да хотел вот предложить должность старшины у нас в отряде, — пытаясь не улыбнуться, ответил я, — но, наверное, не буду, вдовья задница всё же слаще получается.

— А ну подожди! — не веря своим ушам, перебил меня Никанорыч. — Не брешешь?

— Собаки брешут, — дал я ему ответочку. — А я — командир Красной Армии, предлагаю вам, товарищ Закусин, должность старшины партизанского отряда «Победа» и внести свой вклад в борьбу с врагами. Или все же на печку?

Самосад в трубочке у капитана давно прогорел, так что попытка затянуться поглубже не закончилась ничем. Он начал выбивать ее о ствол дерева на котором сидел. Думает, значит. Цену себе набивает.

— Только вот что я скажу, — начал ставить условия Никанорыч. — Ко мне не лезть! Хоть командиру, хоть кому. Я в жизни копейки чужой не взял, но и разбазаривать не давал! Договор? — и протянул мне руку.

— Договор, — сказал я и скрепил наши слова рукопожатием. — Товарищи! — тут я встал, а капитан за мной. — Хочу представить вам старшину нашего отряда, Павла Никаноровича Закусина. Он себя уже проявил как человек ответственный и рачительный, — тут кто-то, по-моему, Енот, довольно громко крякнул, от восторга, наверное. — Так что за наше хозяйство я спокоен.

***

А дальше всё пошло по плану: маскировочку свернули, на борт погрузились — и вперед. Капитан даже песню какую-то замурлыкал, наверное, представлял уже, как в каптерке сидеть будет и сурово спрашивать за каждую пуговицу и портянку. Пусть порадуется дед. Он же сам мне рассказывал, что родни никакой, один живет. Катерок, как пить дать, рано или поздно немцы бы прикарманили, его — на берег. Скис бы старик, загнулся бы от холода и голодухи.

Я незаметно для себя закемарил, даже сон приснился. Хороший, наверное, потому что не запомнил. Это гадость всякая долго в голове живет. Но проснулся от поганого какого-то предчувствия. Вот ничего не произошло еще, а кажется, что вот-вот случится.

Вылез наверх. Капитан наш рулил себе потихонечку, даже звук мотора в ночной тишине не очень тарахтел. И я успел подумать, что чуйка напрасно сработала, то ли от неудобного положения тела, то ли от немного спертого воздуха. Но тут откуда-то нам наперерез помчалась лодка с мотором, освещая себе путь хоть и маломощным, но все же прожектором.

Никанорыч было дернулся, но я успел его остановить.

— Не спеши, попробую сейчас так им по ушам поездить. Поближе их подпустим, а ты, если что, по моей команде дави их.

Капитан кивнул, соглашаясь, а я быстро натянул немецкую шинельку с фельдфебельскими погонами и начал ждать непрошеных гостей. Недолго скучал, с минуту. Лодка встала чуть не вплотную к борту, ближе к носу. Ага, трое сидят, пулемет есть, но ленивые, собаки, даже не расчехлили. Ну и хорошо, я не против такого.

— Заглушить двигатель, подготовиться к проверке документов! — рявкнул кто-то снизу. Ни хрена не вижу, ни лиц, ни погон.

— Э-э-эй, н-нам б-бы н-не глу-у-у-шить, — включил я заику, чтобы по акценту не спалили. — У нас, камрады, он потом просто не заведется.

Пока подходили борт к борту и говорили — снег усилился, повалил хлопьями. — Куда это вы среди ночи собрались? — противный голос, настойчивый.