Сапер. Том II (СИ)

Наконец, жена закончила обучать врачей, прибежала за мной. Взяла под руку и мы пошли по длинному коридору госпиталя на выход. Встречные санитарки с завистью глядели на Веру. А на лестнице мы столкнулись с целым корвоенврачом. Везет мне сегодня на начальство. И верховного главнокомандующего видел, и комфронтов видел, и с генеральным комиссаром госбезопасности чай пил. А теперь вот нос к носу с главным хирургом Красной Армии стою.

— Здравствуйте, Николай Нилович, — улыбнулась ему Вера.

— Здравствуйте, Вера Андреевна, — устало ответил он. — Всё хорошо там у вас на курсах? Надо будет завтра зайти к вам.

— Познакомьтесь, это мой муж, Петр, вот с фронта на денек приехал.

— Так что же я вас задерживаю? — улыбнувшись одними губами, ответил Бурденко. — Идите, отдохните вместе, если всего один день.

— Меня тут пристроили в женском общежитии, — мы вышли на улицу, вдохнули чистый, без карболки, воздух. Лето заканчивалось, даже не верилось, что где-то там, на западе, сейчас гибнут десятки и сотни тысяч людей в самой кошмарной бойне за всю историю человечества.

— Я упросила девчонок переночевать у подруг, — Вера обернулась ко мне, слегка покраснела. — Сказала, муж приехал с фронта. Они все поняли.

— А меня пустят в общежитие? — усомнился я.

— Из дирекции уже позвонили, — жена сжала успокаивающе мой локоть.

Мы немного побродили по городу — Вера выступала в роли гида. Показала мне Екатерининский дворец на Яузе, храм Петра и Павла…

За спиной висел набитый продуктами вещмешок, рядом, держась за руку и улыбаясь, шла моя любовь, внутри было ожидание чего-то хорошего и светлого. Если бы не эта поганая война…

Когда пришли в общежитие и поднялись на третий этаж, сердце выдало пулеметную дробь. Прям как у пацана вспотели ладони. Зашли в комнату — она показалась маленькой. Метров двадцать с небольшим. Четыре аккуратно заправленные кровати, два письменных стола, вещи висят на стенах, на крючках. Сюда бы шкафы, но куда их поставить?

Я под благодарные поцелуи подарил Вере платок, отдал на ревизию вещмешок. Ну, и тулупчик пришелся почти впору! Чуть широковат в плечах, но это не страшно.

— Ой, яблоки!

Мне кажется, жена антоновкам обрадовалась даже больше, чем бисквиту и платку.

Пока Вера накрывала на стол, я вышел в коридор, проинспектировал места, так сказать, общего пользования. Чистенько, но бедно.

Иду по коридору, слышу из-за одной двери: “Объясните мне!”. И потом снова то же самое. И еще не раз. Да голос противный, въедливый.

Вернувшись в комнату, спрашиваю:

— Кто это там у вас всё требует, чтобы кто-то что-то объяснил?

— А, так это новенькая наша, Елена Николаевна, — засмеялась Вера. — Недавно в начальницы мелкие вырвалась, так теперь вырабатывает командный голос. Сядет на стул, скорчит рожу, будто только что кусок дерьма съела, и заводит своё “Объясните мне!”. Так, не отвлекайся, я уже на стол накрыла!

Я быстро оценил сервировку и тут же впился губами в шею жены. Наслаждаясь таким знакомым запахом, нащупав на талии поясок, развязал его и, расстегнув пуговицы платья, покрыл поцелуями плечи и грудь.

Вера охнула, тоже принялась меня целовать. До ужина дошли только спустя час.

*****

Уезжал со слезами. Утром Вера вскочила ни свет ни заря, начала готовить завтрак. А в глазах уже мокрота. Раньше такого за ней не замечал.

Успокоил как мог, оставил деньги, что выручил за продажу золота — мне все равно в Киеве они не нужны, я же на полном довольствии состою в штабе.

На выходе обнялись, жена долго не отпускала.

— Прости, не знаю, почему расклеилась. Плохие предчувствия.

Вера шмыгнула носом, достала платок.

— ВСЕ! БУДЕТ! ХОРОШО! — я прямо излучал оптимизм. Вернее, пытался.

Чтобы отвлечься от тягостной сцены расставания, купил, как рекомендовали старшие товарищи, «Правду». А там на развороте: «Подвиг лейтенанта Соловьева». Большая статья про бой на Хрестиновке и уничтожение зондеркоманды. Журналисты почему-то объединили два этих эпизода, а выход из окружения — вообще выкинули. Не было его.

Ну и большая порция хвалебных слов, «так победим» и все такое прочее. Фотографий нет — я остался инкогнито.

Когда подлетали к Киеву и закончилась болтанка (пилот стерегся немецких истребителей и шел в облаках по приборам) — показал статью Кирпоносу. Тот изучил статью, но только неопределенно хмыкнул. Никаких комментариев не последовало.

Зато уже в Киеве, Масюк чуть руку не оторвал — так тряс.

— Ну ты и герой! Могли бы орден Ленина дать за такое, жмоты.

Раскрытая «Правда» лежала на столе адъютанта.

— Как у вас тут? — поинтересовался я, меняя тему. — Новости с УРов есть?

— Стоят, — коротко ответил Аркаша. — Тут такое дело…

Договорить он не успел — в приемную заглянул Чхиквадзе.

— Петр Николаевич? Приехали? Очень хорошо, срочно нужна ваша помощь! — сказал он, явно о чем-то беспокоясь.

— Что-то случилось? — недоуменно спросил я. Просто никак не мог себе представить, какая помощь от меня нужна особистам. — Сейчас командующий…