Сапер. Том II (СИ)

Сергей Линник, Алексей Вязовский Сапер. Том II

Глава 1

"…Тараканьи смеются усища,

И сияют его голенища…"

Я смотрел на Сталина и вспоминал стих, который мне на зоне рассказывал один из невольных учителей. Автора, еврея с труднопроизносимой фамилией, не то расстреляли, не то замордовали в лагерях. Там еще были слова про «широкую грудь осетина». И ничего у него у него не широкая грудь. Низкий, уставший грузин с оспинами на лице, скрюченной рукой. Желтые, прокуренные усы, равнодушные глаза. Мазнул по нам, адъютантам, взглядом, прошел в кабинет. Наши военачальники начали по одному заходить следом. Василевский, Мерецков, Жуков, Буденный.

Кирпонос, тихонько вздохнув, зашел последним.

— А что, Хрущева не будет? — поинтересовался я тихо у адъютанта Жукова, Лени Минюка. Ясноглазый, высокий парень мотнул головой, приложил палец к губам:

— Не нашего ума дело. Нет его, и слава богу.

Хрущева в войсках не любили. Член военного совета фронта напрямую «выходил» на Сталина, стучал ему на генералов. А главное, требовал держать и не отводить войска на правом берегу Днепра. Трагедия киевского котла, в котором сгинут сотни тысяч — становилась все ближе. И как ее предотвратить я не представлял совершенно. Ведь генералы все понимают. Тот же Жуков уже предлагал отойти на левый берег. Все видят, как нависают на флангах немцы. Дураков нет. Вот закончится Смоленское сражение и повернут танки Гудериана на Киев.

Но как сдать столицу Украины? О таком даже говорить вслух нельзя. Крамола.

— Какие планы? Потом обратно в Киев? — Леня поправил китель, посмотрел на наручные часы. — Может успеем в Метрополь? Закрепить знакомство?

— А Жуков тебя отпустит? — засомневался я, разглядывая Минюка. Вот кому война нипочем. Налеты, аэростаты в небе, грохот зениток — все ерунда. Главное, успеть в кабак. Познакомились мы возле приемной Сталина, где собирались перед заходом в предбанник. Он, широко улыбаясь, представился: «Леонид! Минюк!» и подал руку всем присутствующим.

— Наверное, нет, — взгрустнул адъютант. — Потащит в Генштаб. Там кстати, рядом есть один ресторан, называется…

Голос Лени звучал каким-то фоном. Далеким и нереальным. Я же рассматривал дверь кабинета Сталина. Вот сейчас, собраться с духом, рвануть мимо охраны, зайти к нему и все рассказать. Мол, я из будущего. Дальше будет так-то и так-то.

Останавливало одно. После такого мне не жить. Или жить, но совсем в других условиях. Но как же Вера? Ее тоже пустят под «каток». Да и не только жену, там по площадям бьют. Небось, и Пирата сактируют. Я невольно улыбнулся, вспомнив блохастика. Хоть и предал меня, поменял на Ваню-алкаша, а память оставил о себе хорошую.

Да и поверят ли мне? — я вернулся мысленно к разговору с сами с собой

Кащенко в часе езды от Кремля. А Лубянка — еще ближе. Скажут — да тебя немцы заслали. Чтобы подорвать нашу оборону своими фантастическими рассказами. Хочешь отвести войска за Днепр? Все ясно с тобой — фашистский шпион!

Рядом с дверью прохаживался охранник, что-то вдумчиво писал Поскребышев. У него над столом висел портрет молодого Сталина в буденовке. Я так понимаю, еще времен обороны Царицына.

— Товарищи! — Поскребышев поднял взгляд, строго на нас посмотрел — Пожалуйста, не толпитесь в приемной, пройдите в соседний кабинет.

Выгнал адъютантов, чтобы не захламляли помещение. Мы один за другим, гуськом, покорно вышли.

— Ну что думаешь, сдадут Киев? — шепотом спросил Минюк. — Укрепрайоны-то держатся!

— Тебе минского котла мало? Слышал, там тысяч сто сгинуло, — я прижался разгоряченным лбом к стеклу окна, закрыл глаза.

Каждый час промедления — тысяча жизней. А то и десятки.

Дальше все как сговорившись, замолчали. Болтать в этих кабинетах — себе дороже. Никогда не знаешь, откуда прилетит. Кто-то просто сидел, закрыв глаза, порученец Василевского что-то строчил в блокноте. Вот и я стоял, поглядывая через открытую дверь, пока не дождался выхода Кирпоноса после совещания.

Тот был мрачен, лишь махнул мне рукой — мол, иди за мной.

Я наскоро попрощался с присутствующими, отдельно поручкался с Минюком, пошел на выход из здания Совнаркома. В другой ситуации, я бы полюбовался парадной лестницей, залом Свердлова, видами Кремля, но не сейчас.

Молча залезли в «эмку», выехали с территории. Комфронта велел водителю рулить к набережной Москва-реки. Шофер, конечно, не наш Гриша, дали вместе с машиной из правительственного гаража. Как только доехали, вылезли, пошли вдоль кремлевской стены. «Эмка» тихо ползла следом, пока Михаил Петрович не махнул рукой оставаться на месте.

— Я делал кое-какие записи на совещании, — комфронта протянул мне блокнот. — Оформишь потом все на пишущей машинке. Посмотри, всё понятно? А то поправим, пока еще свежо в памяти.