Сапер. Том 2

Открыл нам высокий сутуловатый мужчина в возрасте сильно за полтинник, опирающийся на тросточку. Глянешь на лицо – типичный польский пан, с орлиным профилем и волевым взглядом. Он посмотрел на меня в приоткрытую дверь (цепочку не снял, осторожный) и неожиданно высоким голосом спросил:

– Вам кого?

– Я от Ираиды Матвеевны, насчет лука, – произнес я дурацкую фразу пароля.

– Лук кончился, – ответил он, – но осталось немного чеснока.

Нет, вот скажите, кто хоть придумывает все эти пароли про славянский шкаф? А ну попроси кто-нибудь этого Линкевича предъявить обещанный чеснок, а у него – ни зубчика? Или спроси адрес пославшей? Нет, друзья, все эти подпольные побегушки не для меня. Не на того учился.

Хозяин цепочку снял и нас впустил. Буркнул: «Разуваться не надо» и прошаркал дальше. Ну, мы за ним, не торчать же на пороге. Руку из кармана я не доставал, парабеллум с предохранителя снял еще на лестнице. Надо будет избавляться от этой привычки, а то с немцами и объяснить не успеешь, откуда трофей – гестапо, формальный допрос, и как особая честь – возможность самому выкопать могилку.

Прошли мимо комнаты, где я заметил сидящую на стуле яркую блондиночку в сереньком платье. Она вкручивала запалы в гранаты.

– Не подорвешь нас? – я тормознул, Ильяз толкнул меня в спину.

– Уж будь уверен – обожгла меня взглядом женщина.

Посмотрела, будто живого тигра в зоопарке без клетки встретила. Красивая, лет двадцать пять – двадцать семь, с аппетитными выпуклостями. Губы подведены, глазки тоже тушью обработаны. На губе справа такая родинка, «мама я женюсь». Во времена Екатерины аристократки любили таки мушки на лице рисовать. Но эта нет, оригинальная.

– Я Соловей – придумал себе кличку – А ты?

– А я, «Проходите мимо, товарищ» – блондинка нахмурилась, приоткрыла газету на столе. Там лежал ТТ. Весело тут. Я пожал плечами, потопал дальше.

За столом на кухне сидел тип, который наверняка был по недоверчивости круче меня. Свой пистолет он держал на виду, а Линкевич, внезапно избавившийся от хромоты, стоял наготове с другим. Сидящего я видел на фото, Кудря его фамилия. Признал сразу, поэтому поздоровался, как и положено вежливым людям, пришедшим в гости:

– Здравствуйте, Иван Данилович. Я Петр.

На отчество он, конечно, не тянул, молод еще, наверняка и тридцати нет. Было в нем что-то такое вертлявое. То ли волосы волнистые, то ли брови домиком. Или странноватая полуусмешка тонких губ. Или взгляд какой-то наивный. Ну не знаю. Но вот трояк до зарплаты я бы ему не дал, почему-то у меня сложилось такое впечатление. Наверняка обманчивое. Говорили мне о нем как о парне грамотном и надежном. Так что выражение лица, скорее всего, было только способом маскировки.

– Здравствуйте. Максим. Называйте меня только так, – ответил он.

Голос у этого парня был мягкий, певучий. Небось, с Полтавщины откуда-то родом. Вот как заговорил он, так и выражение лица сразу поменялось, стало сосредоточенным. Артист, да и только.

Я, не дожидаясь приглашения, пододвинул к столу крепкий еще с виду табурет и сел напротив этого Максима.

– Поговорить надо, – сказал я, щелкнув в кармане предохранителем и после этого спокойно положил руки на стол.

Собеседник намек понял, тоже свой пистолет со стола убрал. Сзади прошаркал в другую комнату хозяин квартиры, а за ним протопал Ильяз.

Хорошо поговорили. Продуктивно, как говорят начальники. Кудря коротенько рассказал о своих планах. Видать, такие ценные указания ему дали. Так как меня интересовал Крещатик, то по нему он и доложился. Единственное, я ему посоветовал проводить взрывы во всяких конторах не тогда, когда там будут местные. А то потом те же фашисты начнут рассказывать о кровавых преступлениях большевиков, уничтожающих мирное население. Подумав, он согласился.

Рассказал товарищ Максим еще и о том, что в разных районах создаются подпольные райкомы, дал мне парочку адресов. На всякий случай запомнил, хоть и без особой охоты. Мне эти товарищи Михаил и Трегуб не очень нужны, у них на копейку возьмешь, на рубль отдашь. Но пусть будет, мало ли что…

А под конец разговора он меня смог удивить. Он сказал, что сюда ходить не стоит, тут радиоточка, нечего внимание привлекать.

– Так давайте адресок, мне без разницы, где связь держать, – говорю я. – А про эту квартиру, считайте, забыл.

– Небоскреб Гинзбурга знаете? Он выселен, там никто не живет.

Наверное, что-то в моем взгляде показалось ему странным и он тут же как-то подобрался весь, что ли. И я тоже вспомнил слухи, что какие-то подпольщики натаскали в какой-то большой дом взрывчатки и случилось неизбежное. Так вот они подпольщики, вот дом, наверняка, и безголовых исполнителей с горящими глазами у товарища Максима тоже найдётся немало.

– Восьмой этаж? – сразу в лоб спросил я. К чему хороводы водить?

– Да…, - похоже, я его обескуражил, вон как смотрит.