Сапер. Том 2

Атакующие по непонятной причине перенесли огонь на меня, и я повалился на пол. Обзор хуже, конечно, но шансов уцелеть больше. Перед этим увидел, как Аркаша на четвереньках улепетывает из этого кабинета. Видать, не только мне это не понравилось. Стекло окончательно лопнуло, на меня посыпались осколки. Я поменял позицию, дорасстрелял магазины. Куда палил? В Киевскую область, вестимо дело. Изображал сопротивление, короче. Потом в такой же позе, как и Масюк, пополз по коридору в сторону приемной. Оттуда тоже раздавались короткие очереди, только автоматные. Оказалось, что в окно палил сам Кирпонос. Бил Михаил Петрович из ППД как опытный боец, отсекая по три, четыре выстрела.

– Лови!

Комфронта, увидев меня, кинул мне еще один автомат, подвинулся возле окна. Сам стал снаряжать диск патронами, что россыпью лежали на столе Аркаши.

Я занял место Кирпоноса, начал давить огнем залегших фашистов. Попутно пресекая попытки диверсантов взобраться в кузов к пулемету. Если доберутся – нам хана. Положат прямо в приемной.

– Бранденбург! – крикнул я комфронта, когда в стрельбе возник коротенький перерыв.

– Скорее всего, – Михаил Петрович бросил мне снаряженный диск, поднял трубку телефона. К моему удивлению, он работал.

– Протасенко, долго вы там еще телиться собираетесь? Тебе не кажется, что я должен другими вещами заниматься? Да, курсантов тоже в ружье и к штабу. Пусть по переулкам заходят. Да и этих… Что? Громче, не слышу!

Грохот, и правда, стоял оглушительный. Немцы почему-то оказались жутко невежливыми, не дали договорить спокойно. А еще пороховые газы ели глаза.

Вдруг мне в подарок кто-то закинул гранату. Прямо под ноги через разбитое окно влетела колотушка. Я даже рассмотрел неожиданный сюрприз перед тем как мозг сработал и я выбросил ее назад. Вовремя, наверное, даже до земли не долетела.

– Михаил, что тут у тебя творится? – в кабинет сильно пригнувшись влетел колобком… Хрущев. Нет, понятное дело, совсем не так он спросил. Но мы же договорились без мата, так что одно могу сказать: слова «Михаил» и «что» там присутствовали.

Странное дело, с тех пор как мы с Масюком так славно пошутили над Никитой по поводу самолета, прошло немало времени. Час, не меньше. Почему его тогда на совещании с Тимошенко не было? Я не выдержал и спросил, когда он замолчал вместе с выстрелами:

– А вы как здесь оказались, Никита Сергеевич?

– Машина поломалась, будь она неладна, сколько раз говорил водителю – проверяй, проверяй! – видать, от близкой опасности на Хрущева напала говорливость и он прямо сыпал словами. – Я тогда в политотдел, а оттуда к интендантам зашел, узнать как идет вывоз имущества ЦК.

Хозяйственный какой…

– … А тут стрельба. А у этих деятелей даже оружия не оказалось, сидят там как крысы по углам. Счётами, наверное, сражаться собрались, – нервно хохотнул он. – Но вроде кончилось всё, – он начал подниматься на ноги и никто из нас даже вякнуть не успел, а Никита уже рухнул на пол, зажимая руками рану на шее.

Хреновое дело. Не хватало только ко всем остальным гостинцам получить похороны члена Военного совета фронта, не говоря уже о первом секретаре и прочем. Помри у нас на руках Хрущев – не отмоемся.

Но вроде как кровь, хоть и сочится у Никиты между пальцев, но не особо обильно. Живи, товарищ Хрущев, ты еще должен рассказать как мы под твоим чутким руководством сражались с врагами.

Я перелез к нему, махнув рукой Кирпоносу, что сделаю всё сам. Вряд ли перевязки у Михаила Петровича получается делать так же хорошо, как управляться с ППД. Тем более, что стрельба усилилась со стороны ворот. Похоже, там без нас уже разберутся. Наше дело теперь – дождаться конца. Не годится, когда комфронта с членом Военного совета как на передовой отстреливаются. В прошлый раз ничего хорошего из этого не получилось.

– Никита Сергеевич, давайте, перевяжу, – я подготовил индпакет, с трудом оторвал руки Хрущева от его шеи. Хреново выглядит: пуля вошла почти посередине под кадык, вышла где-то под ухом. Хотя кто его знает, что там у него повредилось: чуть повернул голову – и всё совсем по-другому.

Ладно, мы тут не хирурги, наше дело – перевязать. При этом надо исхитриться, чтобы с одной стороны, раненый не задохнулся, а с другой – и кровью не истек. Фигня, не впервой. Скольких я таких перевязывал… Особенно после взрывов мин. Порой конечность висит на одной ниточке, кровь хлещет, думаешь, все, отошел товарищ в мир иной. Ан нет… вытягивали хирурги.

Я пощупал хрипящего Хрущева. Руки-ноги шевелятся, в штаны не наложил, значит, есть надежда, что выкарабкается. Да и лечить его должны не в драной палатке медсанбата под обстрелом, а в госпитале на мягкой койке, а там шансов при прочих равных побольше будет.