Сапер

– Так если бы меня и вправду взяли, то начали бы и тебя допрашивать, не говорил ли чего, – я вдохновенно продолжил врать. – Этим деятелям ничего не стоит за любое слово зацепиться, понимаешь?

Вера кивнула. Видно было, что до конца не поверила, но промолчала. Мудрая женщина, понимала, что в таких случаях лучше подождать немного, а не пороть горячку. Умная жена все равно узнает то, что ей надо, не мытьем, так катаньем.

– Ладно, давай, покормлю уже тебя, – сказала она. – А то ведь так и сидишь голодный.

* * *

Как день начался – так он и продолжится. Верное правило, не раз его наблюдал.

Утром я проводил Веру до медуправления, все равно по пути. Она мне накануне рассказывала вкратце, что там пришлось делать, но, если честно, слушал я ее вполуха. Не до медицины было, со своим бы разобраться. Понял пока только одно – ее просят документально оформить идею с ушиванием ран. Чтобы значит, не на словах, а все официально…

В управлении я поднялся на третий этаж, в приемную. Вчерашний знакомец, Аркадий, уже сидел там.

– Ну, здравствуй, – широко улыбнувшись, он шагнул мне навстречу с протянутой рукой. – Как там вчера прошло?

– Здравствуй, – ответил я на его рукопожатие. – Да нормально вроде, но сам знаешь…

– Знаю, подписки, все дела. У этих не забалуешь, даже в сортир сходить отлить – и то отдельную бумажку нарисовать приходится. Но по тебе никаких распоряжений не было, так что служи, гулять некогда. Вот, выписали пропуск постоянный, – мне дали красную «книжечку» с гербом. – По оружию есть предпочтения? Что у тебя?

Я молча достал ТТ, который таскал за собой с тех пор, как снял его с тела Соловьева. Стрелять из него не стрелял, но пару раз почистил. Вчера, кстати, Чхиквадзе интересовался личным оружием, и я себя лишний раз похвалил за предусмотрительность.

– Да, негусто, – вздохнул Масюк. – Пистолет хороший, слов нет, но маловат калибр может оказаться. Особенно сейчас. Из ППШ стрелять приходилось?

– Нет, но не думаю, что там что-то сложное, – я решил свои навыки раскрывать постепенно. – Раз на вооружение приняли, значит, любой красноармеец разобраться должен.

– Это да, – хохотнул Аркадий. – Давай так. Пистолет при себе оставь, конечно, но дополнительно возьмешь ППШ, практическое занятие я тебе организую, да гранат немножко в поездки брать. Понятное дело, если я с вами буду в машине, то вооружение на мне, но бывает так, что Михаил Петрович мне другие задачи ставит, тогда уже на тебе все. Вопросы?

– Немного гранат – это сколько? – поддержал я полушутливый тон разговора.

– Ну, чтобы «эмка» комфронта немного не чиркала днищем по дороге, – весело ответил он. – Ты же знаешь, боеприпасов много не бывает, – добавил Масюк гораздо серьезнее.

– Понятно. И второй вопрос: ты здесь живешь, что ли? Вчера я пришел ни свет ни заря – ты уже сидишь, сегодня – та же история.

– Сегодня на диванчике заночевал, – объяснил Аркадий. – Дома никто не ждет, а умыться-побриться у меня найдется. Да и задержались вчера порядком, время на дорогу тратить не хотелось. Чаю налить? Командующий минут через пятнадцать будет.

– Чай не пил – какая сила? – вспомнил я старую шутку. – Наливай.

– Выпил чай – совсем ослаб, – закончил за меня Аркадий. – Наш человек. Приходилось в Средней Азии бывать?

– Нет, знакомый так шутил постоянно, – объяснил я.

Надо бы поосторожнее с ответами на такие вопросы. А то улыбчивый Аркадий так же добродушно может докладывать обо всем особистам. Думаю, проверять меня тут будут еще долго, если только я каким-то образом отсюда не умотаю в место поспокойнее. С другой стороны, военный бардак никто не отменял.

Вон, в соседней армии Чуйкова воевала танкистом Александра Ращупкина. Весь фронт над этой истории удивлялся. Прям кавалерист-девица Надежда Дурова с Отечественной войны. Товарищ рассказывал, что девчонка работала трактористкой, вышла замуж, но у нее там что-то не сложилось – дети умерли, супруга призвали на войну. Молодая женщина осталась одна в опустевшем доме. Ну и чтобы не сходить с ума, решила идти бить фашистов. Это же хорошее народное средство.

Пришла в военкомат. Там над ней, разумеется, посмеялись, развернули обратно. Но не такова была Сашка, чтобы сдаваться.

Надела мужскую одежду, подстриглась коротко. Так как вида она была неказистого, пацанского, плоскенькая, а неразбериха в тылу царила страшная, девчонку взяли в армию, не особо обращая внимания на документы, и записали Александром Ращупкиным. На медосмотре поклялась врачу, что все равно сбежит на фронт, и тот дал слабину.

Сначала она послужила шофером в Подмосковье, а потом… здравствуй, Сталинград.

Раз умеешь водить трактор – вот тебе танк Т-34. Там рычаги, здесь рычаги. Разберешься. Разобралась, вникла.

Отличилась в боях за Сталинград, прошла с армией Чуйкова до самой Польши. Рядом с нами, шли. Бок о бок.

И никто ничего не заподозрил. Танкисты из ее экипажа потом руками разводили:

– Думали, ну вот такой стеснительный мехвод нам попался. Как мыться или ссать – отдельно. Да и не часто мы, честно сказать, мылись на фронте.