Сансара

- А сколько же они живут? - ахнул Иван.

- Слышал выражение сорок сороков - вот это про них.

Глаза Ивана округлились, хотя он и дал себе слово не удивляться, но понял, что конца и края этому не будет.

Андрей присел на корточки и начал готовить место для костра, разгребал снег, складывал в кружок камни и выставлял «шалашиком» оставшиеся веточки.

- Костер поддерживать - очень важно, Ив, потому что я уйду, а ты останешься здесь, и это место начнет тебя проверять. Каждую твою мысль слышать будет. Понравятся мысли - Хранители выйдут к тебе на встречу.

- Сколько можно меня проверять, Андрей, неужели и так не видно, что я собой ничего ценного не представляю?! «То тюлень позвонит, то олень…»

- Прислать к тебе сюда могут любого гонца, - продолжал Андрей. - Может птица прилететь, может рысь прибежать, может и никто не потревожит.

- Ну а если им опять что-то не понравится?

- А ты думал, почему на Перекресток редко кто ходит? Ты что думаешь, главное, на лыжах пройти, главное, чтобы сердце твое услышали! - Видя кислую гримасу Ивана, Андрей решил его подбодрить. - Я думаю, все будет нормально! Без помощи оставить они нас не должны, хотя все на свете бывает… Но если вдруг увидишь кого - не реагируй, веди себя прилично. Здесь все контролируется, и обижать никого высшие силы на Перекрестке Путей не позволят. Но каждого, кто придет, воспринимай братом по разуму, и пусть тебя не смущает телесная оболочка.

То ли разряженный воздух действовал, то ли рассказ Андрея, но у Ивана начала кружится голова. Прав был Андрей, когда говорил, что бесстрашие перед врагами - это еще не все, должна быть еще и сила духовная, а она от ясного знания образуется. А до этого Ивану было еще ой как далеко, его прошлая материалистичная природа, укоренившая в нем стереотипы атеизма, то и дело напоминала о себе и стучала кулаками в тонкую дверцу, за которой он прятался. Но эта упрямая природа пыталась восставать, упрямо твердя: «Не может этого быть! Чего? - возмущенно гасил ее Иван. - А ничего не может!» - орала она, вопреки доказательствам, даже вопреки личному опыту Ивана. Этакое внутреннее противостояние экстрасенса и преподавателя марксизма-ленинизма в одном человеке.

- Ладно, не грузись, давай стопаем за хворостом, - Андрей указал в сторону полоски леса, чернеющего на пологом подъеме.

Он прихватил с собой маленький походный топорик, и они отправились в путь. Ходили за сучьями несколько раз, притаскивая по две связки, Андрей хотел заготовить хворост на несколько дней ожидания и заботливо подготавливал Ивана к своему уходу, он даже переживал, что Иван без него и костер-то разжечь не сумеет.

- Ну, здесь ты расслабься, - успокаивал его Иван, - выбирая сухие сучья, многого я тебе обещать не могу, но вот костер! Я в школе как-то парту вместе с дневником поджег. Долго готовился, сначала на труде тряпку в бензин окунул, и когда все на перемену выходили, я ее в парту кинул, а потом спичку зажег, все очень качественно горело, весь класс знал, кто поджег, но никто меня не выдал.

- Ну, раз у тебя такой богатый опыт - я за тебя спокоен, теперь можно и позавтракать, - и Андрей засыпал в костер под угольки кучу мелкой картошки из рюкзака, - обожаю картошку в золе!

Время шло, картошка в золе остыла, и Андрею нужно было возвращаться.

- Я не хочу оставлять тебя одного, но должен! Пока я с тобой, ты на меня надеешься, общаешься со мной, а здесь ты должен один на один с Высшей Душой остаться, искать с Богом контакт, это очень сложная работа.

- Я буду сидеть, как Христос в пустыне, или как последний выживший герой из шоу: «Последний герой». Я буду представлять, что уже победил всех и ото всех отдыхаю!

- Я вернусь за тобой не раньше чем через неделю, уходить отсюда нужно часа в три-четыре, чтобы до ночи успеть вернуться в деревню.

Андрей надел рюкзак, взял в руки лыжи и пошел спускаться по козьей тропке, мимо расставленных веточек. Иван глядел вслед, пока фигурка на горизонте не стала совсем маленькой.